Лётчик, танкист, зенитчик – война, в основном, индивидуальная: пилот против пилота, экипаж против экипажа. А зенитчику – так ещё попасть во вражеский самолёт надобно. Шансов – совсем чуть. В общем, массовость поражения возможна только при наличии пулемёта в руках, да на короткой дистанции. Значит, возвращаемся к нашим баранам: либо стрелковый взвод, либо пулемётная рота. Только в пулемётной роте используются, в основном, станковые Максимы (и откуда знаю?). А это очень тяжёлая штука, которую на своём горбу в одиночку не утащишь и позицию быстро не сменишь. И если вспомнить, что организм у меня сейчас женский – то есть, не отличающийся особой статью и силой, – вариант только один: пулемётчица в стрелковом взводе[14]. С ручным, естественно, пулемётом. Хотя, Максимы, вроде, на колёсах перекатываются. Да и для тяжёлых работ на подхвате будет второй номер. Наверное, тогда и станкач сгодится. В общем, попрошусь в пулемётчицы. А там куда направят – туда направят.
Лишь осознав это, довольно осклабился: решение принято. Впереди замаячила ясно видимая цель, двигаться к которой и буду в самое ближайшее время.
Так что извините, товарищ старлей, но мне с вами пока не по пути. Зато жирок надо уже сейчас нагуливать: пора заняться собственной физподготовкой. Иначе кто ж такого задохлика в армию примет? Или правильно сказать – задохлицу? Тьфу ты, как же с этими бабами всё сложно!..
Буквально на следующее утро обитателей медсанбата весьма позабавил вид одной сумасшедшей дамочки, занимающейся собственным физическим воспитанием.
Пробежка… Ну, как пробежка – скорее, медленное ковыляние под подбадривающие крики невольных зрителей. Действительно, а чем ещё заниматься в медсанбате? По рассказам медперсонала, наши пока активно наступают. И фронт из-за тяжёлых погодных условий хоть медленно, но движется. За время моего вынужденного нахождения в медсанбате хорошая погода стоит только два последних дня. И то – относительно хорошая. Так как периодически метёт. Поэтому ротация раненых слегка замедлилась: кого-то отправили дальше в тыл, а кто-то остался долечиваться в медсанбате. Однако, новых раненых всё-равно много. Часто попадают с обморожениями. То руки, то ноги, то части лица, а то и всё вместе. Морозы стоят трескучие: не успеешь оглянуться – уже что-нибудь себе отморозишь.
Хорошо, что медики тут – профессионалы с большой буквы. Работают быстро и слаженно. Но даже при этом мест постоянно не хватает. Бои идут тяжёлые. Фриц, гад такой, даже в такие морозы сдаваться не спешит. Так что излишек раненых начинают распихивать по домам. В медсанбате стараются оставлять только самых тяжёлых, требующих повышенного внимания и непригодных к транспортировке. А то до госпиталя мало кто доберётся живым. Но и выздоравливающих бойцов по домам распределили далеко не всех. Оставили, как ни странно, и меня. Если честно – мне самому неприятно занимать чьё-то место: закуток вполне себе может вместить двоих. А я тут один благолепствую.
