Все тот же черный зев перехода, прокуренный салон и зевающий бармен. Хотя нет, он встрепенулся и показал на столик, где уже была приготовлена выпивка, и под металлической полусферой дожидался горячий ужин.
Я кивнул, принимая подачу.
Меня не нанимали, я не нанимался, но какой мужик в здравом уме откажется от хорошей кормежки? Горячий наваристый бульон, вареные овощи и идеально тонкая лапша. Кусок мяса размером с мужскую ладонь. За такое блюдо можно было играть всю ночь напролёт лишь только из благодарности за гастрономический оргазм. Я не ел подобной вкуснятины уже много лет. Супруга готовила вкусно, но до безобразия однообразно и абсолютно без настроения. С таким отношением к готовке и еда была не в радость, но это все в сторону. Не каждый может похвастаться счастливой семейной жизнью, вот и я не стану.
Кружка горячего вина́ с гвоздикой и лимонными дольками задобрила меня окончательно. И как раз в тот момент, когда я уж чуть было не помечтал оказаться в своей теплой постели, в зал вошла Она. Сегодня в длинном платье с огромным разрезом до… пояса… и роскошной шалью цвета переспелой черешни. За ней, шаркая ногами, шел уродец-коротышка, таща на горбу плетеное кресло.
Она подошла к роялю и ткнула пальчиком, показав, где желает сидеть. Коротышка опустил кресло, поправил маленькую, привязанную к спинке подушечку, и испарился. Мне показалось, что не только я замер при их появлении, но и все остальные. Да уродцев у нас не бывало. Таких уж точно – я многих в городе знаю и много где бывал. Оставалось тешить себя мыслью, что все смотрели именно на него. Мне хотелось, чтобы никто даже не смел прикасаться взглядом к моей Музе. Моя богиня, мое вдохновение… она присела, закинув ногу на ногу, и в зале снова образовалась оглушительная тишина. Осязаемая, горячая, удушливая. Подол ее платья заломился и держался всего на несколько сантиметров ниже желанных взгляду укромных уголков…
Я усмехнулся и закурил, разглядывая через дым ее спокойное и умиротворенное лицо, очерчивая невидимым перышком контур пухлых губ. Уже от одного предвкушения у меня гудело в штанах, но я не поддался и, зажав свою волю в кулак, направился к безмолвному роялю.
Не знаю, обиделась ли она в тот момент, или просто безмолвно приняла правила игры в кошки-мышки, но отчего-то так и не повернулась ко мне. Сидя в удобном кресле, моя Муза постоянно смотрела на столик, где я до этого ужинал, не принимая попытки ни встать, ни заговорить с кем-либо.
