Холодная вода освежала, дарила бодрость. То, что сейчас было жизненно необходимо, скорее всего, не спасло бы её от похмелья, но как минимум избавило бы от навязчивых и тошнотворных мыслей о Шервуде.
Слишком слащавый парень, которому повезло прийти в жизнь Теллы в самый подходящий для него момент. Тогда, когда она была сломлена, растоптана и унижена. А теперь от него никак не получалось избавиться. Морган казалось, что Шер уйдёт от неё лишь в одном случае – если умрёт. Сдохнет.
Нет, он был хорошим. Даже чересчур. Не его вина в том, что Стелла любила другого.
Сварив себе латте, девушка села за круглый бежевый стол. Посередине стоял милый кактус, об который она всё время укалывалась, но духу не хватало убрать. Слишком милый.
Телефон, который Телла взяла с собой, чтобы полистать ленту инстаграма, разразился песней "Die Die My Darling". Морган закатила глаза и приняла вызов.
– Что опять?
– Мы не договорили. Где ты вчера была? – раздался тенор, который сегодня она уже слышала.
– У Грэга.
– Выйди, я жду у подъезда.
Шервуд сбросил, Телла хмыкнула. Возмущённый тон совсем ему не шёл. Томпсону бы в хоре петь, а не ссориться.
Но всё-таки девушка надела пальто, закинула в рот мятную жвачку и вышла из квартиры. Какая-то нелепая жалость к нему заставляла снова и снова брать трубку, идти на встречу и оправдываться, делать вид, что не всё равно.
«Сама виновата. Не надо было с горяча начинать отношения».
Телла заметила Шервуда. Блондинистые волосы развевались на холодном ветру, а руки он засунул в карманы серого бомбера.
– Я говорил с Грэгом. Он сказал, что ты ушла от него в десять.
Встав рядом, парень бросил на Морган укоризненный взгляд.
– И что? – невозмутимо ответила девушка. Её не очень волновала эта избитая ситуация. Не в первый раз она пила ночь напролёт и потом выслушивала нотации от Шера.
– Ты не пришла домой в десять! Где, чёрт возьми, ты была? У него?
Теперь спокойное состояние Теллы как рукой сняло. При его упоминании сносило крышу, мозг протестовал, и всем нутром хотелось кого-нибудь избить. Нелепая детская ревность выбешивала.
– Сколько можно приплетать его, а? Я просто бухала! Мне не пятнадцать, имею право. Ещё хоть слово по этому поводу, и ты меня никогда, понял, никогда больше не увидишь!
От такого напора Шервуд отступил. Стелла молилась – пусть скажет ещё что-нибудь. Тогда будет причина расстаться.
– Я просто волновался.
На этих словах лицо Томпсона сделалось таким виноватым, что девушке стало тошно от себя. В конце концов, его ревность не беспочвенная. Если бы только могла, Телла и вправду была бы с
