И не успел мужчина сострить что-то про скорые женские сборы, как она шустро юркнула в дом и через минуту уже снова стояла рядом с матерью, изо всех сил стараясь выглядеть старше и солиднее.
– А как же…– начал было мужчина, но девчушка его перебила:
– Да собралась я. Чего там собираться-то? Кстати, меня Ясой зовут. А вас как?
– Дмитрий Михайлович, – чуть севшим голосом представился тот.
– Не. Это слишком длинно и неудобно. У нас тут так не зовутся. Давайте, я вас буду звать… Ну, скажем, дядя Дима. Или деда Дима, а?
– Лучше уж дядя Дима, – пробурчал мужчина, изо всех сил стараясь скрыть смущение, – не такой уж я и старый.
– Тогда пошли, что ли, дядя Дима.
Яса легко спрыгнула с крыльца веранды, подозрительно покосилась не шерпа, слишком старательно перетягивающего ремни на рюкзаке. Глаза её сузились почти до щелочек, губы беззвучно шевелились.
А потом она, как ни в чём не бывало, обернулась к Дмитрию.
– Вы мне конфетку обещали. Давайте, – и требовательно протянула ему узкую ладошку.
Планету за глаза называли Заманухой, и оснований для этого было более, чем предостаточно.
Во-первых, ожидаемое буйство экзотической флоры и фауны на поверку обернулось скудным сообществом мхов и чахлой, жёсткой, как проволока, травы. Во-вторых, надежды на богатые залежи полезных ископаемых тоже быстро растворились, что твой туман жарким летним утром. Там, где оные залежи были обнаружены, разработка месторождений оказывалась настолько трудо и ресурсозатранной, что становилась просто нерентабельной. Мелкие обширные болота и поросшие той самой травой низины играли на планете, если уместно такое сравнение, роль океана. И над этим океаном чуть южнее экватора торчал аки перст единственный материк, очертаниями напоминающий немного вытянутую Гренландию, только раза в полтора больше.
За неимением более достойного объекта изучение, именно на этот материк и обратили своё пристальное и жадное внимание как учёные, так и разного рода энтузиасты.
А чесать в затылке было от чего. Дело в том, что материк представлял собой одну сплошную гигантскую столовую гору. Складывалось ощущение, что некто очень давно выловил в глубинах космоса огромный булыжник, величиной с приличный астероид, плюхнул его на колышущуюся мшистыми волнами поверхность планеты, а потом одним махом срезал вершину и грубо обтесал по краям.
Однако самое интересное ожидало исследователей внутри материка. Быстро выяснилось, что он буквально иссверлен конусообразными шурфами, в основании имевшими от двухсот до четырёхсот метров в диаметре, и постепенно сужающимися к поверхности до двадцати – пятидесяти. Глубина шурфов тоже была разной, но никогда не превышала километра. Одновременно обнаружилась и сложнейшая многоуровневая сеть туннелей и трещин, связывающая конусы в единую систему.
