Из кают, словно по команде, выскочили взбудораженный Архин Кули, взъерошенный и хищный с виду Пам. Из чуть приоткрытой двери высунулось испуганное лицо янусианина. Все уставились на Клюева.
– Что? Что это было? – ошарашено спросил Архин.
– По-моему, тревога, – голос у Лативумсайо дрожал.
Клюев, наконец, очнулся от потрясения.
– Система безопасности. Внешняя угроза. Что-то случилось снаружи. – Он быстро оглядел всех и скомандовал, – Лативумсайо, запритесь и не высовывайтесь. Архин, найдите Толго и Валкиндата. Пам, нужна ваша помощь. Надо проверить периметр.
Они наткнули на него почти сразу. И остановились, обомлев.
Валкиндат сидел на корточках, прислонившись спиной к перилам террасы. Правой рукой он сжимал левое плечо, и даже в полумраке было видно, как сквозь пальцы сочится бурая кровь.
– Что это значит? – услышал за спиной Клюев взволнованный голос Толго.
Иглеанин периодически судорожно вздрагивал, удивлённо и растерянно переводя взгляд то на сгрудившихся возле него коллег, то на свои колени.
Там, всё ещё сжимая в руке простенькое короткое копьё, лицом вниз лежал абориген.
Мёртвый.
– Вот и познакомились с местным населением, – некстати сказал Архин Кули.
У Клюева похолодело внутри.
– Что же вы наделали, Валкиндат. Что же вы наделали!
– Я что, по-вашему, полный унда́к? – Валкиндат широкими шагами мерил залу из угла в угол, периодически запинаясь на слишком длинные ноги сидящего Архина Кули.
Клюев однажды имел сомнительное удовольствие наблюдать и даже в руках подержать иглеанского ундака – этакое домашнее животное, немного смахивающее на нашего чебурашку. Доброе, милое, ласковое и при этом удивительно прожорливое и тупое. Инстинкт самосохранения у ундаков отсутствует полностью. То есть вообще полностью. Брось ему лакомство в огонь, глазом не моргнув, полезет прямо в пекло. И ведь сгорит, паразит, за милую душу. Орать будет, как недорезанный, но пока есть чего жрать, ни за что не вылезет.
А что вы хотите, тысячи лет селекции и генной инженерии.
– Я не ундак! – определился, наконец, Валкиндат и для убедительности погрозил кому-то неопределённо пальцем. – Я дипломат. А это – провокация.
Все сидели полукругом: Архин, то и дело подтягивающий ноги, подобравшийся в кресле всё ещё бледный Лативумсайо, как никогда похожий на огромную хищную птицу Пам, устало облокотившийся на стол Толго. Один Клюев стоял у двери на террасу, опершись на трость.
– Однако вы не станете отрицать, что некоторые ваши, э, обычаи… – бог знает, зачем встрял янусианин и тут же сам испугался и осёкся.
