– У нас, – задумчиво произнёс Клюев, разглядывая набалдашник трости, – тоже есть мифологический персонаж очень похожий на рукокрыла?
– Нет, правда? – искренне удивился Валкиндат. Он был уже заметно во хмелю. – И как вы его называете?
– Ангел смерти.
Предчувствие чего-то страшного, как приступ удушья, накатило волной и сдавило грудь. Не сильно, но предостерегающе.
Клюев потянул за ворот рубахи, надсадно вдохнул. Что за бред? Сейчас пройдёт. Наверное, акклиматизация запаздывает.
– Так о чём это мы с вами? – иглеанин ничего и не заметил. – Ах, да! Вот я и говорю, не надо жить в плену предрассудков. У всех свои причуды: Пам – вылитый, как вы сказали? Ангел смерти. От внешнего вида Архина оторопь берёт. Лативумсайо вон вообще, – Валкиндат пьяно хихикнул, – гермофродит или почкованием размножается, не помню. А мы…
– Вы каннибалы.
Бокал с треском разлетелся на куски. Валкиндат резко встал, почти вскочил. Хмель как рукой сняло. Высокий, мощный, надменный. Вылитый представитель расы господ, пронеслось в голове у Клюева. Генетическая память, что ли.
Тьфу, язык мой – враг мой, обругал он себя мысленно. Опять нахамил. Извиниться снова или так выкрутимся?
Засунув руки в карманы, иглеанин некоторое время мрачно разглядывал звёздное небо. Потом вдруг, играючи повернулся на каблуках и, как ни в чём не бывало, легко согласился:
– Да, да, Клюев, если вам угодно, мы едим живых существ. Это очень древний и, поверьте, очень священный обычай. И что тут особенного? Во Вселенной мало травоядных цивилизаций.
– Вы поедаете не просто живых, – не смог сдержаться Клюев, – вы поедаете разумных существ. Разумных, Валкиндат. То есть таких, как мы с вами.
– А хоть бы и так, – не стал спорить Валкиндат, снова усаживаясь в кресло, – что с того?
– Это, – Клюева передёрнуло, – омерзительно.
Взгляд, которым иглеанин ответил человеку, вмещал в себя столько чувства собственного превосходства, столько исконной уверенности в своём высшем праве, что крыть Клюеву оказалось просто нечем.
– А я, кажется, догадываюсь, что на самом деле гложет вас и таких вот, как вы, моралистов, – Валкиндат пристально рассматривал свои ногти.
– Моралистов? – переспросил Клюев с еле заметным сарказмом.
– Моралистов и чистоплюев, – повторил иглеанин, – рукокрылы, например, ваш праведный гнев совершенно не разделяют. Они – ребята толстокожие, простите за каламбур. А гложет вас то, что запретить нам это омерзительное, как вы изволили выразиться, деяние никто не в силах.
