Он набрал номер его отца.
– Какого чёрта? – послышался в трубке сонный голос родственника. Сегодня его как никогда мучили боли, он всю ночь не мог уснуть, и только под утро, выпив целых четыре таблетки сразу, кое-как забылся. Звонок Бётгера прервал и без того короткий сон Петерсена.
– Йенс, ты просил звонить тебе, – странно спокойным голосом произнес Бётгер.
– НУ?.. – широко зевнул тот. – Нашелся, что ли, мой донор?
– Донор нашёлся. Но ты должен взглянуть на него сам.
– На кой он мне? – пренебрежительно хмыкнул Петерсен. – Потроши его там, доставай мои почки, ну, не мне тебя учить, транспорт я пришлю.
– Ты должен взглянуть на донора сам, – настойчиво повторил Бётгер.
– Да что ты заладил – сам, сам… На кой он мне?
– Я всё сказал. Без тебя я не начну.
В трубке раздались гудки. Йенс чертыхнулся. Боль в его животе глухо пульсировала, напоминая, что она отступила только на время, но скоро вернется с новой силой.
– Чёртов мясник, – бормотал он, осторожно поднимаясь,– и тут не может справиться без меня…
Кое-как Йенс оделся, уселся в машину и вырулил из гаража.
Бетгер встретил его у морга. Петерсен резко остановил автомобиль и осторожно вышел, согнувшись и приложив руку к больному месту.
– Какого черта?.. – недовольно буркнул он Бётгеру вместо приветствия. – Я же сказал – мне нужны почки, мне нужен идеальный донор, а остальное меня не волнует!
Он привык видеть Бётгера заискивающим и блеющим всякое несуразное, но сейчас тот был странно спокоен, хотя и напряжен.
– Это и есть идеальный донор. Но ты должен увидеть его сам.
– На кой он мне сдался?.. – привычно рявкнул Йенс, но Бётгер, не слушая его, повернулся и направился внутрь морга, Йенсу пришлось следовать за ним. Подойдя к накрытому простыней трупу, Бётгер спросил официальным голосом:
– Йенс Петерсен, вы готовы смотреть?
Терпение помощника начальника полиции лопнуло.
– Какого черта ты мне тут опознание устраиваешь? – заорал он.
– А это и есть опознание, – веско ответил ему Бётгер.
– Что ты сказал?.. – почему-то прошептал Йенс внезапно севшим голосом. Мелькнула мысль о том, что Ричи, стервец, опять где-то шлялся всю ночь…
Холодея от страшной догадки, он перевел взгляд на лежавшее перед ним тело. А в следующую минуту сдерживаемая им боль внезапно вырвалась наружу, пронзила тело кинжальной остротой и разлилась по всей груди…
Йенс Петерсен, помощник начальника полиции, грузно осел вниз.
