Не будучи уверенным в исходе дела или же в безопасности, даже такой отбитый на голову, как Паша, не поволок бы всю свою семью на люди.
– Яся! Говори, когда ты это послушала? Ахмет угрожал твоему отцу?
– Вчера.
– Пряталась, да? Как тогда?
Кивнула, бедолага, хлюпая носом.
– Ну, все. Молчу. Успокаивайся.
Выходила не лестная картина. Так ли уж Паша просчитался? Что за ва-банк двумя невинными детьми и женой?
Приблизившись к дому, с минуту сижу, не шевелясь, удерживая девочку у себя под боком. Водитель вроде покосился на меня, но потом тоже взялся оглядываться. Он вышел за нами следом и, пропуская нас в распахнутую дверь, вошел в гостиную. Навстречу тут же выскочила уже знакомая горничная.
– Да что же это? Мне Асхад звонил! Доченька! Ясенька! – запричитала она.
– Куда? – спрашиваю коротко, держа малышку на руках.
– Идемте в комнату. Наверх! – она неуклюже засеменила по лестнице, показывать путь.
Водитель остался внизу.
Кремово-розовые тона обители девочки показались мне сказочным царством. Здесь пахло сладостью и детством. Дорогая мебель, красивые вещи, большой плюшевый медведь в углу.
– Ты побудешь здесь, пока папа с мамой и Эрикой не приедут? – спрашивает тихо.
– Внизу буду. Не бойся. – опускаю ее на кровать. – Ничего не болит?
Мотает головой. Синие глаза царапают изнутри, потому что вижу в них догадку. Родители могут приехать не с сестрой… Даже для моей нищей юности такая потеря была бы слишком. Я знал, что брат и знать обо мне не хочет, а может уже сдох где-нибудь на нарах. Рука просится коснуться лица этой малышки, но одергиваю себя. Нельзя. Привязаться к кому-то означает смерть. В нашем с ней мире это звучит реальнее, чем розовые единороги в сказках.
– Никому не говори, что подслушала про отца и Салманова.
Кивает, прикусывая очаровательную алую губку. Яркую, детскую. Широкими шагами покидаю комнату девочки и спускаюсь вниз.
– Вторую положили что ли? – интересуется любопытный парень, немногим младше меня.
– Не знаю, увидел, что началась заваруха и эту вытащил, прикрыл. До нее бы дела никому не было. – снабжаю информацией любопытствующего. – Иди покури. Я тут.
Спустя пару минут наблюдаю сердобольную горничную, спускающуюся по лестнице.
– Приготовлю девочке обед. Вы будете? Накрою в кухне.
– Так спокойно… Часто здесь такое? – потирая лицо, иронично интересуюсь.
– Нет, конечно. Как Милад Романович решил выдать замуж Эрику… – замолкает. – Идемте.
Следую за ней в кухню и принимаю входящий по телефону Калева, врученному мне лично.
