Мысль была абсурдной, да что там говорить, попросту глупой, но отлично зная взрывной характер этого не очень умного человека, никто не отважился указать ему на несостоятельность его рассуждения, однако тем не менее, отворачивая в стороны головы, не преминули презрительно ухмыльнуться; и только Градов, еще не набравшийся опыта и считавший своего руководителя человеком бывалым и довольно авторитетным, пустился обсуждать эту заведомо несостоятельную тематику:
– Странно, но до какой степени надо напиться, чтобы полностью потерять человеческий облик и уподобиться хищному зверю, разрывая на части еще совсем юное тело? И куда, интересно знать, в таком случае делись сердце и голова? Все это как-то не вяжется с временным одурманиванием рассудка: здесь явно орудовал человек, психически ненормальный, но отчетливо знающий, что именно он со всем этим делает.
Карелину, которому всегда было опричь души, когда кто-то пытался оспаривать его мнение, потребовались доли секунды, чтобы окончательно потерять душевное равновесие, и, разразившись отборнейшей матерщиной, тут же начать ставить подчиненного на положенное ему, «молодому», место, заверещав, словно резанный поросенок:
– Ты откуда здесь взялся такой слишком умный?! Я тебе что велел делать?! Проводить подворный, поквартирный обход местных жителей! Ты же чем сейчас занимаешься: нарушаешь приказ своего непосредственного начальника?! Или ты, «сосунок», хочешь мне сейчас рассказать, что уже обошел каждый дом, квартиру, и доподлинно сумел установить всех нужных нам очевидцев?! Конечно же, нет! В общем, мне такие работники не нужны – завтра же буду писать рапорт, чтобы тебя уволили! Сейчас же – раз уж сюда приперся – марш искать понятых! И чтобы через полчаса они были на месте!
Градов, уже несколько раз сталкивавшийся с такими проявлениями неординарного буйства, присутствующими в характере своего прямого руководителя, впал в некоторый ступор, совсем не осознавая, чем же он мог вызвать столь негативное к себе отношение, ведь он только и сделал-то, что вполне справедливое наблюдение. Более опытные сотрудники, прекрасно осведомленные о такой черте и без того высокомерной натуры этого деспотичного человека, сочувственно поглядели на «неоперившегося» оперативника, но опять же многозначительно промолчали, никак не выказывая своей антипатии к подобному, совершенно несправедливому, предвзятому отношению. Денис же, понуро опустив голову, неспешной походкой отправился выполнять отданное ему грубое приказание.
