– Ну и как вам всё это нравится? – вспылил позеленевший от злости Филин, округлив до невозможности свои и без того похожие на увеличительные стекла глаза. – Вы только взгляните на этого шутника! Страшное чудище, сбросив подставные рога, оказалось на деле заурядным Медведем! Что же это ты, пугало лесное, за старое взялся, теперь уже и нас, парламентёров, решил до смерти напугать?! Ты на зайчат, на зайчат-то посмотри!! У них от твоей глупой выходки штанишки мокрые! А ведь из-за этого их на военную службу могут не взять. А воробьи-то, глянь, до сих пор не пришли в сознание. Ну, косолапый, за воробьёв тоже ответишь!
– Да не иначе ты меня в злом умысле обвиняешь? – возмутился недавний Рогонос. – Шутить над вами, а уж тем более пугать вас я вовсе не хотел, а шарфом себя обмотал на тот случай, чтобы самому не закричать, если, выйдя наружу, вдруг что-то страшное увижу. Вы уж простите меня, недотёпу! От волчьего воя, признаюсь вам честно, я и сам неврастеником стал. А чтобы вину свою загладить и ваше здоровьице поправить, милости прошу заглянуть в мою скромную каморку на чашку чая с лечебным мёдом.
– Вот спасибо тебе, косолапый. Сначала калечишь, а потом лечишь, – недовольно проворчал Заяц, прижимая к себе трясущихся зайчат. – Ты, Медведь, нас, конечно, извини, но сегодня мы в твою берлогу не пойдём, в другой раз к тебе на чашку чая заглянем. А вот мёд мы, пожалуй, возьмём, дома им полечимся. Эй, воробьи, правильно я говорю?
Услышав спокойную и рассудительную речь Зайца, особенно ту её часть, где говорилось о мёде, воробьи сразу же очнулись. Громко чирикая, они принялись шумно подсчитывать, кто и сколько мёда должен получить за свои страдания.
– А мне, между прочим, хотелось бы знать, – насупившись, обратился Медведь к парламентёрам, – что делал Волк у моей берлоги, да ещё и выть здесь надумал? Помню, такого за ним прежде не водилось. Уж не тронулся ли он умом? Или же какая-то другая на него напасть нашла?
Отвечая Медведю, Заяц путано объяснил, что Волк-де вовсе не сумасшедший, а выть вблизи берлоги его попросил лесной сход для того, чтобы предупредить жителей леса о выходе на поляну ещё более горластой личности.
– Ну, то есть о твоём, Медведь, появлении, – пряча от собеседника глаза, чуть слышно произнёс Заяц. – Но от своей глухоты, – продолжал он оправдываться, – Волк сильно переборщил с громкостью, за что уже лишён должности караульного. Но чтобы его талант громко выть не пропал даром, серого вчера поставили смотрящим на пожарную каланчу. Чтобы разглядеть в лесу пожар, слух не нужен, а вот глаз у него остёр, несмотря на годы.
