А хлеб будет поставлять Сурок, лучший в округе хлебороб, к сожалению, ещё не вступивший в наш Комитет. Кто согласен с моим предложением, прошу голосовать!
Собравшаяся было возразить Ворону Выпь не успела и клюва раскрыть, как голосование началось. Первыми поддержали руководителя Комитета по сбору сыроежек непоседливые росомахи. Они спешили в деревню, где под покровом ночи собирались опустошить от яиц чей-то курятник. Глядя на то, как дружно они голосуют, остальные участники схода по совету не лучшей из поговорок – «Моя хата с краю, ничего не знаю» единодушно одобрили предложение Ворона. Единственными, кто не голосовал, были Выпь и Серый Волк, которого Ворон почему-то называл Пардоном.
Надо заметить, что прозвище «Пардон» пристало к Волку уже в старости, когда он, почти утратив слух, часто переспрашивал своих собеседников: «Пардон, повторите, пожалуйста, что вы сказали? Спасибо. Большой вам за это пардон». Когда именно в словаре глуховатого Волка появилось приятное слуху слово «пардон», что в переводе с французского языка означает «извините», уже никто и не помнил. По всей вероятности, тогда же прилепилась к нему эта безобидная кличка.
Приложив к уху слуховую трубу, изготовленную из берёзовой коры, Волк силился расслышать, о чём говорили на сходе. А потому он изводил своих соседей вопросами: «Пардон, а что случилось? И зачем Сурку корова? И почему многодетная верблюдица должна делиться с козлятами своим молоком?» Но когда звери прокричали ему свои поздравления с избранием на хлебосольную должность караульщика, до Пардона дошло, в чём дело. Ахнув от новости, Волк присел на ослабшие лапы. Приспособив примитивный слуховой аппарат под рупор, он слёзно убеждал зверей, что не может выполнить столь ответственное поручение по причине глухоты. Но его никто не слушал.
Лесные жители, кто на крыльях, кто на лапах, во весь дух бросились к торговым ларькам, где по заниженным ценам продавались лесные деликатесы – ягоды, орехи, сухофрукты и перебродивший берёзовый сок.
Правда, вскоре Пардон отметил неожиданные, но довольно приятные для него перемены: не успевал он, стуча своим посошком, подойти к какому-нибудь ларьку, как стоявшие в очереди звери, из уважения новой должности, пропускали его вперёд.
А уже вечером жители леса, кто сидя с приятелями на скамейке, а кто в кругу семьи, вспоминали мельчайшие эпизоды исторического схода, особенно радуясь тому, что уже завтра их не застигнет врасплох медвежий рёв. Заикаться и икать они вскоре перестанут, да ещё сэкономят денежки на успокоительных травах…
