– Все сидишь, папуль?
Папа сидел на лавке, верный кот под ней дремал рядом с пустой бутылкой. Папа в ответ лишь весело мне улыбнулся.
Дома мама жарила картошку. Это был божественный запах. Я села за стол у окошка. Вышла Соня из своей комнаты.
– Сонь, чего маме готовить не помогаешь? – решила позадирать ее я.
– А ты много помогала? – огрызнулась она.
– Не-а. Вообще не помогала! И знаешь, что из этого вышло?
Соня промолчала.
– Мой бедный муж первый год питался одними пельменями из магазина!
– Я замуж не собираюсь – пробубнила она. Соня обувалась у порога.
– Ну, это пока – улыбнулась я.
Соня кинула на меня взгляд полный презрения и вышла из дома.
Этот взгляд был адресован не лично мне, а всему белому свету, это понятно. Я не обиделась, но была недовольна собой. Так с ней могла говорить мама, но не я! Я ведь должна понимать, как она сейчас ранима, как нежна. Возможно, в ней уже живет любовь, которая непременно причиняет ей боль и которая обязательно окажется несчастной. А я: «ну это пока!». Дура, дура! Что с меня взять?
– Куда Сонька? – спросила я у мамы, смотря, как она выходит за калитку. Папа ей что-то сказал, может, просто пожелал доброго утра. Соня не ответила, даже не взглянула в его сторону. Прошла мимо. Мне стало обидно за папу.
– Не знаю, – мама пожала плечами – ты ее не задирай.
– Не буду.
Я побарабанила пальцами по столу. Что я тут делаю?
– Позвоню Васе, пусть вечером за мной приезжают.
– Может Анжелку оставишь у нас погостить?
– Нет, у вас тут скучно. Да кто за ней смотреть будет? Ты сейчас на огород уйдешь и на целый день, папа с утра расслабленный, а Сонька вообще непонятно где ходит…У нее не ухажер случайно?
– Нет – уверено ответила мама.
– Почему ты так уверена?
– Соня другая. Она не от того мучается. Мир начинает по-новому чувствовать, по-взрослому. Вот ей от всего и больно. От чужой несправедливости, глупости. Все ей кажется уродливым. Она это переживет. И станет еще лучше.
– Она не такая как я, ты хотела сказать?
Мама нахмурилась, и непонимающе смотрела на меня, потом сказала серьезно.
– Я этого не говорила. Я вас не сравниваю. Вы разные, и я вас одинаково люблю.
Я снова почувствовала себя Соней – мне захотелось наговорить маме гадостей. Сказать, что она меня не любит, не понимает, не чувствует моей боли и переживаний. Но я вовремя опомнилась.
– Готова картошка? Я так кушать хочу.
Накрыли на стол, позвали папу и сели завтракать. Папа под чувством собственной вины за выпитое по утру, был кроток и улыбчив. Странно, мама ведь важнее, мама деятельнее, а почему-то папу любится сильнее.
