- И что же было дальше?
Хари залпом опорожнил бокал.
- Из окна гостиной я видел наших ребят на тротуаре. Они должны были взять синтезатор, благо семья профессора отдыхала на побережье, а прислуга была отпущена. Поэтому я стал уговаривать профессора поехать в лабораторию и переправить еще несколько бутылок. Но радость открытия так воодушевила его, что он внезапно понял, как надо сформулировать задачу, чтобы "Берта" раскрыла секрет.
- Какой секрет?
- Ну, суть всего этого процесса. И заодно он приказал ей передвинуть временную функцию. В первый-то раз он задал произвольный вектор пространства-времени, а теперь подсчитал, ыа сколько лет нужно передвинуться, чтобы временной масштаб был один к одному, и с этой бумагой послал меня в лабораторию, чтобы перфоратистка, не теряя времени, закодировала задание. А сам полетел к какому-то ученому кроту поделиться радостью. Этот-то тип и разболтал потом все репортерам.
- Это та самая бумага?
- Ну да. Черта с два я ее отдал. Для нас не имело значения, старые или новые будут деньги. Но недаром я столько лет отирался подле науки. Если профессор ошибся и спьяну слишком передвинул время, мы вообще могли получить шиш.
- Как так?
- Очень просто. Представь, что атомы помолодели на семнадцать лет. А деньги только что выпущены. Где были эти атомы семнадцать лет назад? В лесу, в виде елки, из которой делается бумага. Ну, так ты и получишь еловые шишки. Понял?
- Не совсем, - признался Джонни.
- Три тысячи чертей! Чему же тебя учили? Ну хорошо. Предположим, ты распылил сотрудника конкурирующей фирмы, знающего кое-какие секреты. Твои ребята караулят у синтезатора, молодчик материализовался, и вот он в твоих руках. Но вся беда в том, что атомы его тела, а разумеется, и мозга расположились так, как лежали семнадцать лет назад.
- Ну и что?
- Да то, что он ничего не помнит. То есть помнит только то, что было с ним семнадцать лет назад. А тебе ведь нужна сегодняшняя информация.
- Информация бывает не только словесная: бумаги...
- Ничего ты не получишь. Молодчик предстанет голеньким, без единой нитки на теле, как новорожденный. Ведь одежда да и содержание карманов отнюдь не семнадцатилетней давности. Поэтому надо телепортировать с масштабом времени один к одному или, на худой конец, как меня: со старением. Тогда, по крайней мере, и память и вещи остаются. Понял наконец?
Бигль усмехнулся:
- Я-то давно понял, хотел только убедиться, понимаешь ли ты. Но вот что мне неясно: с какой это стати ты так цепляешься за цифру "семнадцать"? Что-то тут нечисто. Ну-ка, выкладывай!
