Илья встряхнулся и наконец сфокусировал взгляд на женщине в белом халате, выглядывающей из-за такой же, как у него на почте, стойки регистратуры.
– Я… Извините. У меня… К вам сейчас привезли моего знакомого. Винский Роман Алексеевич. Мне позвонили, сказали – он ранен, и чтобы я приехал. – Голос слушался плохо, Илья откашлялся и с трудом сглотнул.
– А, да, есть такой, час назад привезли. – Женщина покивала. – Он в перевязочной. Подождите здесь. – Она указала на ряд металлических кресел у окна.
– А вы не знаете, что случилось? – Илья, вместо того чтобы сесть на указанное место, шагнул к стойке. – Серьёзно ранен? Опасности нет?
– Ничего не могу сказать. – Регистратор сочувственно покачала головой. – Я только видела, что его привезли – и сразу же укатили в перевязочную. Завести карточку и внести данные всегда успеется, сначала надо помощь оказать.
– Укатили?..
– Ну да, его на каталке привезли, на «скорой». – Женщина вздохнула. – Торопились. Судя по всему, кровотечение по дороге остановить не смогли.
– Чёрт… – Илья отвернулся от стойки и на ватных ногах добрёл до кресла. – Да что ж такое-то…
Он вспомнил, Винский говорил ему: «К концу месяца собираюсь в Варакино». Сегодня какое число? Двадцать седьмое.
«Чёрт, чёрт…»
Страшно. Жарко. Хорошо, что перчатки на руках…
– Илья Артёмович? – раздалось над головой. Илья вздрогнул и выпрямился на жёстком кресле. Глянул вверх.
Рядом стоял усталый мужчина в халате – чистом и отглаженном. Мелькнула мысль: «Сменил, прежде чем выйти из перевязочной…»
– Я! – отозвался Илья, вставая.
– Можете зайти к Роману Алексеевичу. Пойдёмте, я дам вам халат и бахилы.
Винский в одиночестве лежал в уютной четырёхместной палате у открытого окна, в которое доносились крики играющих ребятишек и запах свежескошенной травы с больничного дворика. Увидев Илью, он скорчил гримасу досады.
– Нет, ну ты представляешь! «Наша служба и опасна, и трудна». Что за чертовщина… – Он попытался переменить позу и сморщился от боли. – У нас тут ЧП. Настоящее ЧП, без шуток.
– Что случилось-то? – Илья пододвинул к кровати табурет и сел в изножье.
– Похоже, Илюха, наш Страх обрёл руки и ноги, – буркнул Винский. – На меня какой-то псих напал. Я с утра собрался на автостанцию – билет покупать в Варакино. Вышел из дому, стал дверь запирать. И тут меня кто-то огрел по плечу. – Он взглядом указал на правую сторону груди и правое плечо, замотанные бинтами. – И, честно сказать, больше я ничего не помню. Очнулся уже здесь. На операционном столе.
