«А толку? Сыч ты нелюдимый, и есть сыч. Ломом тебя не поправишь».
«Продолжай дёргаться… Если тебе так проще».
Аня, Аня… Кругом Аня. Это начинало уже откровенно бесить. Илья прекрасно отдавал себе отчёт в том, что его интерес к этой девушке начинает принимать опасные и крайне нежелательные формы. А может, он изначально таким и был, и Илья просто для себя маскировал его под беспокойство спасателя о дальнейшей судьбе спасённого человека?
Бархатно-серые с рыжиной глаза. Круглое лицо, чуть вздёрнутый носик, тонкие губы. Короткие светлые волосы смешно топорщатся – слегка вьются, наверное…
«Илю-ха-а… Какой же ты дурень…»
Это он-то, который не замечал, когда мама меняла причёску и цвет волос, пока папа вслух громогласно не выразит своё мнение по этому поводу; который через пару месяцев совместного проживания не мог бы сказать, какого цвета волосы и тем более глаза у соседей по палате. А тут – пожалуйста: полминуты смотрел на человека – и, кажется, расположение всех едва заметных веснушек на курносом носике смог бы припомнить…
«Та-ак! Илюха! А ну прекратить!»
«Веснушки ему… Носик. Глазки. Совсем уже, что ли?!»
Илья тяжело вздохнул. Ну что ж, пора признаться себе… Совсем. Окончательно.
Да, ему двадцать пять. Да, у него до сих пор не было девушки. Даже в школе с девочками не дружил. Хоть и поглядывали на него с интересом, когда мотогонщиком стал. А вот он – не поглядывал. Откровенно шарахался от малейших попыток пойти на сближение.
Почему? Опять же: «А чёрт тебя знает, Илюха, с чего ты такой дурень…»
Ну и вот, попался, как говорится. Попался на крючок всего-то одного восхищённого взгляда. Ну ладно, не только взгляда…
Иногда, засыпая, Илья как наяву чувствовал почти невесомые прикосновения к бокам – когда Аня сидела у него за спиной на мотоцикле и осторожно, стесняясь, но всё же держалась за его талию, и тепло узких ладошек грело сквозь ткань майки…
Дурень. Дурень, одним словом.
Эти легчайшие касания вдруг стали одним из самых дорогих воспоминаний в жизни. И ощущение прикосновения его собственных ладоней к её худенькой спине, к выпирающим косточкам лопаток, когда Аня плакала навзрыд на его груди, а он осторожно обнимал её и бормотал какую-то успокоительную ерунду, изо всех сил стараясь унять бешено подскочивший пульс…
Она, конечно, не заметила. Ей было совершенно не до того.
Ведь не заметила же?..
Бесит.
Просто бесит.
Илья решительно поднялся из-за стола, мысленно послав ко всем чертям дрожь в руках и головокружение, и вышел из дома. Сам не зная зачем. На него тут же набросились «соскучившиеся» комары, и, не придумав повода зажигать очередную спираль, Илья снова укрылся в домике. Переловил при свете фонарика залетевших кровопийц и опять же решительно улёгся на топчан с твёрдым намерением немедленно заснуть.
