– За ним пришёл сотрудник приюта, и забрал его вон в ту дверь.
– А что там за этой дверью?
– Плохой знак для бедолаги.
– И неужели нет шанса на то, что он вернётся в клетку?
– На моей судьбе еще никто не возвращался оттуда.
Энту перевёл взгляд на дверь, за которой ходили люди. Он заметил, как коты вокруг прижали уши при упоминании той самой двери. Внутри него будто что-то оборвалась, ноги не слушались, и это уже ему требовалась помощь, чтобы не свалиться с лап. Глаза заволокли слезы, а ком не позволял произнести ни слова. Он стал вспоминать все неприятности, что создавал ему Батончик, но такого исхода событий, он никак не мог предсказать даже для своего врага. Всему виной был сам Энту, не залезь он однажды в соседский дом и не покусись на шерсть кота, жил бы бедолага и дальше, не зная хлопот. Но все пошло не по плану и теперь Энту оказался в ответе за загубленную невинную жизнь Батончика. Как теперь смотреть в глаза друзьям? Как сообщить им эту страшную весть?
– Берегите себя, Рино. – сквозь слезы произнес Энту, и исчез.
Опечаленный Энту вернулся к своему дому. Как теперь ему признаться Оскару, что он не смог найти Батончика? Ведь он сам обещал исправить свою ошибку. Но не успел. Глядя на мальчика через окно, Чудик все не решался переместиться внутрь. Лишь наблюдал за тем, как его друг переживал перед предстоящим разговором с мамой. Как подбирал слова, лишь бы не выдать пыльного друга. Как брал всю вину на себя. Не выдержав угрызения совести, Энту растворился. Даже деревянная пуговица ему сейчас была не столь важна.
– Энту? – Оскар услышал, как что-то упало на карниз.
Это была пуговица Энту. Но самого я Энту нигде не было видно.
***
Лишь спустя сутки Энту появился на книжном стеллаже, на третьей полке снизу. Под ногами он заметил следы от когтей Батончика. Кот оставил их после многочисленных попыток настигнуть Энту врасплох. Коснувшись их лапкой, Чудик все же не удержался, и слеза упала на отметины. Не успел он спасти свою шубку от намокания, как внезапно погас свет. Вокруг было темно, сыро и тесно, ноги упирались обо что-то мягкое и шершавое, а это означало лишь одно:
– Батон! Батончик! Батонище! – обрадовался Энту, сидя во рту у кота. – Ты живой! Как же ты меня напугал, шерстяная морда!
Не справившись с эмоциями, Энту заковал в крепкие объятия кошачий язык, тем самым вызвав у Батончика рвотный рефлекс. Оказавшись снаружи, Энту, наконец-то, смог убедиться собственными глазами, что соседский кот цел и невредим.
