– Договаривайте.
– …иначе нам придется прибегнуть к другим мерам.
– Каким именно?
Собеседники о чем-то зашептались за спиной Йенсена. Но он не обернулся, ожидая ответа. Через несколько минут раздался голос министра:
– Та великая дружественная держава, о которой я говорил, по ряду важных политических и экономических причин заинтересована в нашей стране. К сожалению, она втянута в тяжелый конфликт в другой части земного шара и не хотела бы вмешиваться напрасно, особенно сейчас, когда положение неясно. Однако, если выяснится, что подрывные элементы пытаются использовать создавшееся положение, мы можем обратиться к ней и получить военную помощь. По крайней мере, я на это надеюсь. Разумеется, речь может идти о помощи в ограниченных размерах. Как я уже сказал, эта великая держава ведет войну в другом полушарии. Но она обещала нам помочь. При условии, конечно, что подрывные элементы не успеют захватить в свои руки органы управления и утвердиться там. Впрочем, это исключено.
– Кого вы называете подрывными элементами? В ответе можно было не сомневаться.
– Коммунистов.
Внезапно наступила тишина. Смолк рев моторов на аэродроме. И только непрекращающийся дождь продолжал монотонно бить в стекла.
– Итак, Йенсен, вы согласны ехать?
– Да.
– Немедленно? –Да.
– Превосходно. Йенсен промолчал.
– У вас есть оружие?
– Нет.
– Видимо, вам следует взять пистолет.
– Зачем?
– На всякий случай. Но об этом мы позаботимся. Йенсен продолжал стоять, неподвижный, как изваяние.
– Еще один вопрос,– сказал он.
– Ну, что еще?
– Непосредственно перед тем, как начался мой отпуск по болезни, я получил приказ об аресте сорока трех врачей, работавших в пределах шестнадцатого участка, в том числе нашего полицейского врача. Остальные полицейские участки тоже получили аналогичные приказы?
– Нам об этом ничего не известно,—поспешно ответил министр.—Это дело полиции.
– Можно ли считать, что эти аресты как-то связаны с последующими событиями?—невозмутимо продолжал Йенсен.
– Ни в коем случае,—парировал министр просвещения.
– Я ведь уже сказал, что между этими событиями нет никакой связи,—поддержал его министр.
Вновь все замолчали. Тишину нарушил министр:
– Где вы намерены приземлиться?
– В столичном аэропорту.
– У вас бедное воображение,– с сожалением отметил министр просвещения.
– Да,—согласился Йенсен. —Вы совершенно правы.
Министру просвещения не было и сорока лет. У него были синие, немного косящие глаза и по-женски пухлые губы. Но, несмотря на молодость, очевидно, именно ему принадлежало здесь решающее слово.
