-Не слишком он был молод для дедушки? Когда я впервые увидел его на фотографиях, ему было на вид чуть за сорок пять.
– Не знаю, – Джулии еще раз взглянула на все фотографии на столе, – Мне тогда было года четыре.
Я тоже молча сидел за столом со всеми и ел очень вкусное овсяное печенье с молоком. Я тогда еще плохо знал английский, но суть разговора улавливал, и запомнил все по сей день.
– Каким он был, можете описать? – отец снял круглые очки, положил их на стол и взял ручку с блокнотом, – Может, у него были какие-то увлечения?
– Не знаю. Говорю же, не помню. – Джулия поднесла руку к виску. Она пыталась за что-то уцепиться в своей памяти. – А знаете, он же, получается, военным был. Точно! Помню, он ходил с погонами на зеленой такой рубашке. И штаны, вроде, тоже были армейскими… И берет,… Может, поэтому и не говорил свое настоящее имя? – она взгрустнула.
– Может быть, может быть, Джулия. Это удостоверение нужно еще проверить на подлинность. Уйдет время, – отец за время беседы уже исписал страниц десять блокнота. – Ух ты, уже одиннадцать вечера! – он взглянул на часы, – Джулия, у нас завтра самолет в шесть утра, нам нужно выспаться. Здесь номер нашей гостиницы, – папа достал из своего кожаного дипломата визитку, – если что-то вспомните – звоните. И, да, с другой стороны указана моя почта.
– Хорошо, мистер Веаним… Вениамин, простите.
Часть первая
I
Длинная секундная стрелка красного цвета выделялась на большом зеленом циферблате наручных часов. Она перевалила за отметку в двенадцать часов. Механизм издал тихий щелчок, и уже более массивная черная минутная стрелка, резко провернувшись, встала в один ряд с такой же, только чуть поменьше. Садясь в этот Боинг в Шереметьево, я даже не представлял, на что подписываюсь.
Только часы пробили полночь, моя рука слегка вздрогнула и упала с колена. Я проснулся. В тот день на мне был деловой черный костюм. Под пиджаком белоснежная рубашка, на шее темно-синий галстук. Тяжелые стальные наручные часы выглядели дорого. Они хорошо подходили к костюму и придавали мне деловой вид.
– Дорогие пассажиры, просим вас пристегнуть ремни безопасности! Мы входим в зону повышенной турбулентности. Спасибо, – послышалось где-то над головой. Голос доносился из динамика, он ещё раз повторил фразу на английском языке.
Сверху загорелась зеленая табличка. Она сигнализировала о необходимости немедленно пристегнуть ремень. Я принялся искать его. Посмотрел направо, затем налево. Ничего не обнаружив, хотел было уже завести руку назад, дабы нащупать злосчастный ремень за спиной, как вдруг самолет резко задрожал. Железная птица будто на секунду провалилась куда-то вниз. Мое тело подкинуло вверх, и я ударился лицом о спинку пассажирского сидения впереди.
