– Вы готовы, принцесса? – цепной пёс пришёл с проверкой.
Онегия со вздохом открыла дверь. Тёмные волосы с проседью, мундир и глаза цвета тьмы.
Она постаралась одеться максимально невзрачно. Празднично, красиво, но настолько незаметно, чтобы слиться с толпой. Закованная птица в четырёх стенах разучилась петь и танцевать и куталась в вуаль неуверенности.
Онегия входила в зал с королевским достоинством, стараясь при этом не морщить нос от смрада глупости и жадности.
Величественный зал был наполнен светом. Столы ломились от фруктов, десертов и всевозможных вкусностей.
– Я пойду здороваться с послом, – шепнул принц и исчез, оставив лишь лёгкий запах марципана.
Онегия смотрела на танцующие пары, на принцессу, смотревшую на неё с зеркальной стены. Сахарная улыбка не сходила с её лица. Онегии хотелось отрывать её миллиметр за миллиметром, как присохшую корочку от особо сильной болячки, так, чтобы было как можно больнее.
Дышать становилось всё труднее. Оторвавшись от зеркала, она подошла к столу. Сладкие чаи, ягодные джемы и засахаренные фрукты. Приторный пунш, шоколадный фонтан и карамельный торт.
Сейчас её стошнит. Прямо здесь, на глазах у всех.
Может, она беременна?
Бегство из зала было неизбежностью. На балконе было прохладно и тихо. Вдалеке сияли холодные звёзды, а внизу расстилался бесконечный океан. Удобное местоположение для замка, ничего не скажешь.
– Принцесса.
Позвоночник стал каменным. Если обернётся – заплачет или свалится за перила прямо в океан… она чувствовала. Обернётся – она пропала.
– Принцесса, здесь чай. Кажется, вам нехорошо.
Не оборачиваться. Лишь чуть скосить взгляд вправо, чтобы увидеть тень и большую руку, протягивающую кружку с чёрным чаем. Кивнуть. Тогда есть шанс, что он уйдёт, а она бросит подачку в океан и сама кинется следом. Если смелости хватит.
Обмершими пальцами взялась за хрупкий фарфор. Услышала удаляющиеся шаги.
Макнула мизинец в чай, горячий. Облизнула – несладкий.
Сахарная улыбка треснула, пудрой осыпаясь на каменный пол.
***
Месяц за месяцем кожа Онегии грубела, застывая под сладкими речами принца, замерзая под настойчивыми взглядами Генерала. Она бы превратилась в карамель, а после растаяла от первого ливня, если бы не решилась на побег.
– Я хочу быть с тобой, – шептал ей принц одним вечером. – Но я не могу быть с тобой, понимаешь? Мы королевская пара, между нами не может быть любви.
Онегия понимала. И была благодарна тому, что принц появлялся в её покоях всё реже. Беременности не было, чувства вины практически не осталось.
