Я опустила глаза в пол, так как яркий свет этой комнаты был слишком силён для подступающей к ним темноты.
– Знаете! – порывом продолжила я. – И тот, и другой человек любят её. Мы многое прошли вместе. Стали ближе друг к другу. Похожими.
И более откровенной, чем с ней, я не была ни с кем. Я как будто пыталась оправдаться. Именно такие мысли пришли мне в голову, глядя на доктора.
– Маргарет, спасибо за вашу откровенность. Вы большая молодец! Знаю, как непросто вам это даётся.
На минуту я и забыла обо всём, что сказала. Её слова показались мне больше «необходимой репликой», поэтому я очнулась и снова стояла по ту сторону корта с ракеткой в позе боевой готовности.
– Вы сказали о непринятии себя. О вашей тёмной стороне. Готовы ли вы поделиться этим?
– Я не готова ответить на этот вопрос, доктор Ханиген.
Мяч снова отлетает в поле противника!
В комнате опустился занавес из напряжения и неловкого молчания. Лишь стучание ручки «Паркер» с гравировкой имени её обладателя нарушало тишину.
– Ну что вы молчите, доктор Ханиген, каков «диагноз»? – моё лицо украсила язвительная ухмылка.
– Я ещё не готова ответить на этот вопрос, – моими же словами и даже манерой ответила доктор.
И мяч пролетел высоко над сеткой прямо в угол линии аута. Есть очко!
Ну, что ж, чистая победа в этом сете. Скрыть довольную улыбку не получилось даже при всём её профессионализме.
– Если хотите знать моё мнение на данный момент, – не скрывая самодовольства, продолжила доктор Ханиген, – Крис является для вашего сознания катализатором того, как вы фильтруете себя. Она активирует ваши страхи перед истинным «Я». То, что вы прячете даже от самой себя. Не принимаете в себе и утаиваете от всех. Вы с ней близки. А вы знаете цену слову «близость». Вы хотите быть кристально честны, как открытая книга. Вы жаждите этого. Но боитесь.
Речь доктора Ханиген ускорялась, она говорила уже так звонко и быстро, что в какой-то момент мне показалось, будто стены кабинета начинают сжиматься. Я сидела абсолютно спокойная, но внутри меня разгорался маленький уголёк, который прожигал сердце. Я не могла понять, реальны ли мои ощущения. Пульс участился. Я посмотрела на часы на стене. Начала отсчитывать секунды, чтобы сконцентрировать внимание на этом мире и разрывающем моё запястье пульсе.
– Вы больше боитесь не того, что она скажет или подумает о вас, – тем временем продолжала доктор, – осудит, не поймёт или не примет вас. Вы знаете, что это маловероятно. Вы боитесь того, что вы сами о себе подумаете. Боитесь признания своих тёмных сторон.
