– А почему это мой дорогой зятек ты почем зря мебель портишь?
– какую? – удивился Хома.
– Вот этот диван, к примеру.
– Так я же его не порчу.
– Ты на нем сидишь?
– Сижу.
– Своим полумягким место на него давишь?
– Не знаю. Наверное.
– Ага. А раз давишь, значит, он продавливается. А раз продавливается – портиться.
Хомячков посмотрел на продавленность у себя, затем на то как подогнулись ножки дивана на стороне тещи, хотел было что–то сказать, но передумал.
– Нет, чтобы помочь своей жене. Она, бедная, умаялась уж совсем. Убирает, стирает, готовит, бегает по магазинам.
«Болтает часами по телефону, смотрит сериалы, сплетничает у подъезда с соседками» – мысленно продолжил Хомячков.
–… А ты вечерами валяешься на своем четвероногом друге, да в ящик пялишься. Совсем замучил мою девочку.
Хома взглянул на жену. Она совсем не походила на замученного узника концлагеря.
– Ты когда последний раз пол мыл? – не унималась теща.
– В че…
– В четверг? А этот четверг был в прошлом году! Я так и знала. Доченька! Ты живешь с лодырем и лежебокой! И поэтому, я хотела бы, чтобы ты немедленно взял тряпку и протер везде пыль.
– И с Вас тоже? – спросил Хома.
– Я сказала, везде! – отрезала теща и встала. Хомячков услышал, как диван облегченно вздохнул.
– Может быть еще чаю? – вежливо предложил Хома.
– Ты слышишь, доченька? Твой муж хочет, чтобы я в троллейбусе обмочилась, – всплеснула руками Глафира Поликарповна.
– В таком случае, могу предложить котлетку, – не сдавался Хомячков.
– Не, это не зять, это чистое наказание, – запричитала теща. – И он еще смеет мне предлагать всего одну котлету. Да я на меньше десяти не согласна.
– Хорошо, мамочка, пойдем, я сама тебе что–нибудь придумаю.
Они удалились на кухню, но оттуда еще долго доносилось ворчание мамы. Хомячкова вдруг осенила одна идея. Он незаметно прокрался в коридор, бесшумно выскользнул на лестничную клетку и позвонил соседу напротив.
– Кто там?
– Это вас сосед беспокоить, – волнуясь, ответил Хома. – У меня к вам дело.
– Не хочу дело. Хочу водки.
– Вот об этом я и пришел поговорить.
– А чего о ней говорить, ее родимую пить надо, – и дверь распахнулась.
За ней стоял небритый, с опухшим лицом сосед Биня.
– Прошу прощения за интимный вопрос, – начал Хомячков. У Вас тараканы живут?
– В приписанных жильцах не числятся, – ответил сосед.
– А нелегально?
– Наверное. Они же непьющие, потому меня избегают. А я на них и не обижаюсь.
– Я бы хотел купить у Вас семейную пару.
– Серьезно? Это конечно не мое дело, но, по–моему, куриная ножка лучше.
