Я сидела и смотрела на кольцо. Синий цвет напоминал мне об океане, окружающем остров. Вода у берега теплая, нежная, ласковая, зеленая, а вот неприветливые холодные глубины как раз такого цвета.
Я не должна думать об этом, я должна с благодарностью принять его. Приять, а с последствиями разобраться позже. Давай, надевай. Раз, два, три.
Руки не слушались, меня трясло. Из груди по горлу поднимался ком. Хотелось разрыдаться, но такой роскоши я не могла себе позволить. Здесь повсюду камеры, не хочу, чтобы он видел это. Нельзя думать о милом. Мысли о нем не помогут. Даже если Барс врет, и он не уехал, не факт, что я все еще нахожусь в городе, да и как меня можно найти?
Я отложила коробку на тумбочку, подняла подушку, прижала к лицу и закричала. Не плакать. Прекрати. Это не поможет. Не трать время. Я тяжело дышала, пытаясь успокоиться. Я должна принять кольцо. Что я еще могу? Я заперта здесь, а снаружи без него меня ждет лишь смерть. Если бы я могла выбраться, сбежать. Каковы шансы на удачный исход? Может, попросить гения посчитать?
Бесполезно. Сидеть и мучиться наиболее непродуктивное времяпрепровождение. В этой комнате должно быть что-то полезное. Здесь столько ящиков. Я заставила себя подняться и дернуть верхнюю ручку ближайшей тумбочки. Внутри лежала записка.
Что это? Я развернула клочок бумаги. «Предсказуемо» – значили насмешливо прыгающие буквы. Говорят, у гениев плохой почерк, руки не поспевают за мыслями, но этот почерк был другой. Он знал, в какой ситуации я буду, что я буду делать и чувствовать. Писал спокойно и неспешно. У него было много времени, чтобы подготовиться.
С чего я вообще взяла, что писал он?
Я открыла следующий ящик. Снова записка, на этот раз побольше. «Раз уж ты решила здесь все перерыть, давай поговорим. Начнем с твоих обязанностей». Я бросила записку на кровать и открыла оставшиеся ящики тумбочки. В каждом по записке. Зачем было так заморачиваться? Я по очереди развернула бумажки, составляя единое предложение. «Любить, уважать, слушать». Странно, я ожидала худшего.
Может, продолжение в соседней тумбочке? Я достала записки из нее. Там тоже было по бумажке в каждом ящике. «Согласен, несправедливо, что обязанности есть только у тебя. Напишу и свои тоже. Любить, уважать, слушать, заботиться, защищать». Я скинула все записки на кровать. Странно, не похоже на него. Не хочу даже думать об этом, нужно продолжать поиски.
Я вытащила записки из комода. «Хочешь еще поболтать? Ладно, я не против. Давай поговорим о любимых позах в сексе». Дальше шли несколько записок с достаточно детализированными и анатомически выверенными рисунками, которые я, не глядя, скинула на кровать.
