– Говорил же, не надо было туда идти, – произнёс Нельсон, после того как Томас рассыпался в пыль, что означало его пробуждение, – Теперь нас будет трое, – грустно добавил он, когда и Эмул рассыпалась в пыль. – Сколько раз убеждался, что женщины всегда всё портят, даже если им всего тринадцать лет.
Как и предвидел Нельсон, на следующую ночь Томас разбил пузырь Эмул и показал своей подружке вселенную снов. В ту ночь Нельсон чувствовал себя лишним, но ему некуда было уйти. В глубине души он радовался за друга, что тот впервые в жизни влюбился. Немного раздражали перемены в поведении Тома, его желание казаться лучше, чем он был на самом деле, хотя так делают все мальчишки, когда в их жизни появляется настоящая любовь.
* * *
Так непривычно любить кого-то во сне, встречаться с ним каждую ночь, держать за руку в играх. Ловить влюблённые взгляды на себе. Смеяться и дурачиться, не представляя, как можно было жить без этого человека там, в скучном реальном мире. Но шли ночи, и подростки, путешествуя по всё новым и новым пузырям, научились делить дружбу на троих. Том, правда, не перестал выпендриваться перед Эмул, но всё шло к более естественному поведению, привычному для подростков.
– Смотри, Эмул! – Том что есть сил разогнался и прыгнул вниз с края пропасти с протяжным криком: – Ехо-хо-о!
– Куда он? – в очередном пузыре сновидения бросившись за другом к обрыву, испуганно спросила у Нельсона тринадцатилетняя девочка.
– На облако, – ничему не удивляясь, нехотя ответил Нельсон, подойдя к краю обрыва.
Зелёный мох покрывал весь утёс, казалось, он простирался от горизонта до горизонта. В этом пузыре сновидения, на плоском утёсе, стояла одинокая лавочка из камня и дерева, на которой сидел грустный мужчина в шляпе. Один, почти неподвижный, он смотрел на разноцветные облака перед закатом. Эта сфера стала их любимой, наверно потому что она почти не менялась: всегда тот же самый грустный мужчина, закат на склоне обрыва и разноцветные облака.
– Эй, Эмул, прыгай на облако, – прокричал снизу Томас.
– Ну, что встала, прыгай, – недовольно буркнул Нельсон. – Ничего с тобой не будет; облако как вата, – произнёс он и, разбежавшись, прыгнул с обрыва.
Это было невероятное ощущение: будто в снегу, твои ноги проваливались в облаке алого цвета. Рядом было ещё одно облако, уже розового цвета, а повыше – молочного цвета, на него можно было опереться словно на плюшевую игрушку. Оно пахло чем-то сырым и на ощупь было точно сахарная вата, только не липкая. Это было очень здорово – прыгать по розовому, молочному, алому облаку, играя в салки. Ночное приключение во сне грустного человека в шляпе останется в памяти Томаса и Эмул на всю жизнь, и даже годы спустя, вспоминая о нём, они будут по-особенному улыбаться, переглядываясь и переживая те волшебные мгновения их жизни каждый раз как будто в первый.
