– Но ведь это же Новый год, – чуть ли не плача прошептала девочка.
– Глупая землянка, – выкрикнул кто-то из класса, – тебе же сказали, мы не признаем земные праздники, это свободная планета.
– Что ты сказал? – тут же бросился защищать сестру Сергей.
– Проваливайте на свой космопорт! – тут же выкрикнул кто-то.
– Да-да, валите отсюда, земляне.
– Сам вали, – пытался огрызаться Сергей.
– Глупые земляне!
– Тихо, класс! – попытался всех успокоить учитель истории, и как только гул утих, Иван Сергеевич очень строго заявил: – Я напомню вам, дети, что ваши родители в свое время тоже прилетели с Земли.
– Не все, – гордо выкрикнул кто-то из учеников.
– Я сделаю вид, что не слышал этого, – заявил учитель, – и мы, успокоившись, продолжим урок истории.
И урок продолжился…
Потом был еще один урок, и еще один, пока не подошло время идти домой, и двенадцатилетние подростки с пластмассовыми ранцами за спиной сели в школьный марсоход. Приемные родители двойняшек были гражданами Марса, а детям по закону дали статус иммигрантов, и это было наглядно видно в школе. Подростки не имели права носить одежду синего цвета, плюс ограничения в правах и льготах на этой планете. А в школьной среде эти отличия особенно ярко ощущались, порой проявляясь в открытом пренебрежении.
До земного Нового года оставалось восемь часов
– Рита! – закричал вошедший в детскую комнату приемный отец девочки. – Ты зачем порезала одеяло?
– Папа Том, ты не понимаешь, – дорезая зеленый махровый плед, буркнула девочка.
– Элиз, иди, посмотри, что натворил этот несносный ребенок, – улыбаясь, позвал жену Том Руфу.
Ох, и досталось же ребенку! На Марсе ткань, бумага, дерево ценились на вес золота. Риту лишили компьютерных игр и интернета на два дня, ну и для пущей строгости поставили в угол. Изрезанный плед выкидывать не стали, мама решила отнести его в мастерскую по ремонту одежды. Семейство Руфу было обеспеченным, но выкидывать махровый плед не стали, отдав его в починку.
– Риточка, солнышко, – спустя час Том Руфу первым заговорил с ребенком. – Пойми, доченька, делать из пледа рождественскую ель крайне расточительно.
– Ничего не расточительно, – пробубнил обиженный ребенок. – Куда, по-твоему, Дед Мороз будет класть подарки?
– Солнышко, даже если представить на минутку твою махровую ель доделанной, то получится обычный плоский кусок ткани, – рассуждал пожилой Том, он всегда старался общаться с ребенком на равных.
– Так я и собиралась пришить кармашек, а тут ты пришел, – повернувшись обратно в угол, обиженно ответила Рита.
