Моя рука застыла в воздухе на полпути к лицу. Желание убрать упавшую на нос волнистую прядь резко пропало. Я попросту забыла о ней. Да что там забыла! Услышанное настолько поразило меня, что я потеряла дар речи и могла лишь растерянно хлопать глазами, не сводя их с сестры.
Очевидно, отец все-таки поговорил с Мией. Иначе с чего она вдруг стала сама доброта?
Не успела толком прийти в себя, как близняшка вновь повергла меня в шок.
– Держи, – с непринужденной улыбкой она водрузила передо мной чашку горячего шоколада. – Помнится, мама готовила тебе его каждое утро.
Порыв признаться, что уже шесть лет как не пью любимый прежде напиток, угас под натиском пробудившейся совести.
– Спасибо, – поблагодарила сестру, сделала глоток и поставила чашку обратно на стол.
Возможно, у меня изменились вкусы, возможно, сказывалось пробуждение волчицы после отказа от настойки живокости, в любом случае мне больше не нравился горячий шоколад. Он горчил, несмотря на сильную сладость. К тому же от напитка исходил не очень приятный запах. Попытки разобраться, что он напоминает, потерпели крах. Бросив гиблое дело, я просто грела руки о горячую поверхность посудины и лишь изредка подносила для вида к губам.
– Какие планы на сегодня? – продолжила меж тем Мия.
Я призадумалась. Сидеть взаперти в четырех стенах и в цепких объятиях воспоминаний не хотелось, поэтому решила последовать совету отца – съездить в Дулут.
– Пройтись по магазинам. Составишь компанию?
Раз сестре хватило духу пойти после вчерашнего на примирение, почему бы мне не поступить точно так же.
– Не могу, прости. Срочные дела. Да и мамина сиделка приедет только через два часа, – Мия нервно теребила прядь за правым ухом.
– Тогда пойду собираться. Раньше выберусь, раньше вернусь. Вдруг снова разыграется метель.
Я поднялась из-за стола, но не успела даже шага ступить, как сестра воскликнула:
– А горячий шоколад? Ты и половины не выпила. Я так старалась…
В довесок к обиженному тону она надула губы, чем привела меня в замешательство. Раньше Мия не позволяла себе ничего подобного.
– Возьму с собой, в комнате допью.
Казалось, ответ устроил близняшку, поскольку она вновь заулыбалась, едва чашка оказалась у меня в руках.
– Как знаешь. Может, проведаешь маму? – вкрадчиво спросила она, в очередной раз пресекая мой уход.
– Проведаю, но… – голос надломился, стало сложно говорить, будто чья-то невидимая рука сдавила горло.
– Но что?
– Позже. Когда вернусь.
Мия закатила глаза и всплеснула руками.
