– Что значит, все знает? – раздался строгий женский голос из телефона.
– Нет времени объяснять. Просто дайте доступ. Мне нужно контролировать процесс.
– Я сейчас приеду и сама буду контролировать процесс.
– Нет! – сказал Алан, вложив в свой ответ всю злость, горечь и обиду, – Я сам все проконтролирую. Сейчас вы можете сделать только хуже.
– А ты не сделал хуже? – спросила женщина, но парню показалось, что она просто рычала.
– Я сделал то, что было нужно, – ответил он ровным голосом, отчеканивая каждое слово. – Сейчас осталось только ждать и наблюдать. А чтобы наблюдать, мне нужен доступ к этим камерам, – вместо слова «этим» в голове у него пронеслась дюжина матерных слов и выражений, но парень был тактичен, как всегда.
– Хорошо, – не сразу ответила женщина, – сейчас пришлю ссылку.
Ева сидела двадцать минут, вообще не шелохнувшись. Она перебирала в голове возможные причины того, как все это могло с ней произойти. Сопоставляла чувства, переживания, факты и воспоминания. В ее сознании постоянно всплывал образ мужчины, лежащего на земле, а рядом с ним зажигалка.
Ева спустилась с кровати и нетвердым шагом направилась в коридор. Подойдя к двери соседней комнаты, девушка собрала всю храбрость в один пучок энергии и вложила в руку. Ручка двери поддалась, и она вошла в комнату.
Там, как всегда, царил мрак, и Ева включила светильник.
Ан… Анолаккард, – произнесла она вполголоса, – я хочу увидеть тебя сейчас. Пожалуйста…
Ева оглянулась, но не увидела ничего. Она побродила по комнате. Потом села на кровать и беззвучно заплакала. Ей было так тяжело, а помочь некому. На своего бывшего парня, которого когда-то – как во сне – называла Аланом, рассчитывать она не могла. Он ранил ее сердце своим подлым предательством. Хуже поступить не мог даже враг.
Ева встала и обошла всю комнату несколько раз. Уже развернувшись к выходу, стоя спиной к кровати, она вдруг ощутила холодное прикосновение костлявой руки. Она повернулась и увидела высокого бледного мужчину.
– Ан, – девушка сделала шаг вперед, но он отпрянул, – что происходит?
– А ты как думаешь? – ответил он то ли злым, то ли обиженным голосом.
– Я не знаю! Я ничего не понимаю. Творится что-то ненормальное. Алан… он такое наговорил… про меня, про тебя. Почему тебя не было, когда я уезжала?
– Я же сказал тебе, чтобы ты не общалась с ним. Смотри, к чему это привело. Весь твой чудесный мир рушится. Ты этого хотела? Я хотел тебя предостеречь. А теперь ты останешься одна. Совсем одна.
