Кстати, когда в Сокольниках состоялся последний наш концерт, я уже была беременна. Тем не менее я делала всё, что от меня требовалось…»
«Жизнь была весёлая, – говорит Юрий Ермаков, – вперемежку с анархией, авантюризмом, музыкой и сексом. Но если бы мы продолжили и дальше играть своё, нам не дали бы этого делать, потому что начались… вокально-инструментальные ансамбли. Тогда сказали: мы сделаем вокально-инструментальные ансамбли и дадим вам, ребята, зарабатывать деньги. Но вы будете работать в рамках, которые мы сами вам обозначим. А мы были максималистами, нам хотелось делать только то, что нам хотелось делать.
Мы ушли со сцены. Но сейчас я думаю, что это была наша большая жизненная ошибка, потому что музыка – это было единственное, где мы состоялись как личности. Нельзя никогда бросать то, что состоялось. Никогда в жизни. То, что состоялось, надо лелеять как малое дитя. Лелеять и взращивать. А мы этого тогда не понимали. Да, я неплохой, даже достаточно высокого класса преподаватель. Игорь Гончарук – великолепный художник-иллюстратор. И Слава Черныш тоже является неплохим специалистом в своей области. Но состоялись мы именно в музыке…»
Сегодня Раменки – один из престижных районов Москвы. Но когда-то это была жуткая окраина, куда ходил всего лишь один автобус № 66 от метро «Университет». В часы пик он был облеплен гроздьями людей, и большим счастьем было, если удавалось войти внутрь, а не висеть на подножке. Таксисты называли это место «Кубой», в том смысле, что ехать сюда было так же далеко, как на Кубу. Шутка, кстати, совершенно неслучайная, ведь массовая застройка района началась именно в 1962 году, когда Н. С. Хрущёву взбрело в голову разместить на Кубе советские ракеты с ядерными боеголовками, из-за чего едва не случилась атомная война.
В сентябре 1963 года в Раменки из центра Москвы переехала семья Вячеслава Малежика.
«Я очень хорошо помню, – рассказывал Вячеслав, – как 2 сентября мы с отцом ехали из Внуково, и, проезжая эти места, отец воскликнул:
– О, чёрт! Занесёт же сюда жить!
А приехали домой, мать говорит, что нам дали смотровую на квартиру, которая как раз в этих местах и находилась. Мы поехали смотреть. Решение было принято моментально, потому что по сравнению с 13,5-метровой комнатой, туалетом на улице, которые мы имели в центре города у Белорусского вокзала, эта квартира показалась нам просто царскими хоромами! Та мебель, которую мы перевезли из старой квартиры, растворилась здесь, её было практически не видно. Большая квартира – это определённое состояние духа. Она дает чувство свободы».
