— Катьюша, — и немец потянулся ко мне за поцелуем.
Сделав строгое лицо, я прижала свою ладошку к его губам, останавливая порыв.
— Но, между прочим, ты мог бы обиваться от нее активней.
— Согласиться, простить, — произнес немец хрипло и, убрав ненадежное препятствие, дорвался до моих губ.
Жарко. Шубку так и не успела снять. Поцелуй обжигал, но я скорее умерла бы, чем остановила своего горячего немца. И где он прятал свой темперамент? Воздуха! Нет, зачем мне дышать? Нужны только его губы, дарящие наслаждение, только руки, обнимавшие меня.
Грохот, раздавшийся в коридоре, привел в чувство. Ощутила, как напряглись руки Вернера, еще мгновение назад легко скользившие по моему телу. Я дернулась, но никто и не думал отпускать.
— Тише, Катьюша, — прошептал Вернер, и ловко задвинул меня за спину.
В руках мужчины откуда-то взялся пистолет. Так вот, что впивалось мне в бок, когда он страстно прижимал меня к себе! «Все настолько серьезно? — испугалась я. — Неужели у моего немца из-за меня большие неприятности?»
— Медведь, — услышали мы громкий шепот, — не мог тише упасть? Колонна пожарная.
— Каланча. Эх ты, знаток русского языка! — тихо пробасил мужской голос в ответ. — Откуда я знал, что дверь открыта?
— Немецкие корни подвели…. Слезь с меня, дышать нечем. И как только не раздавил?
— Успел сгруппироваться. Лисенок…
— Ш-ш-ш. Успеешь еще поцеловать, «Алексадрийский столп».
— Такой же большой?
— Ага, и местами такой же твердый. Чем это ты мне упираешься в бок?
— Малышка, я не железный…
— Нет, ты каменный. Ползем на разведку, а то что-то подозрительно тихо.
— Может быть, поднимемся и ногами пойдем?
— Спугнем, ползи уже.
Вернер убрал оружие и, развернув меня к себе, уткнулся в мою шею, едва сдерживая смех.
— Летучий отряд ползучих партизан, — прошептала я, — живыми брать будем?
Партизанов мы рассекретили, пленили и накормили. После чего отправив нас в гостиную, мужчины заперлись в кабинете. Алиса громко возмущалась и обвиняла наших парей в шовинизме и дискриминации по гендерному признаку, но усталость взяла своё, и бунтарка вскоре угомонилась, уснув у меня на плече. Фильм, который мы с ней пытались смотреть оказался скучным, хотя позиционировался как комедия, и вскоре я присоединилась к подруге. Муз пытался взбунтоваться и выдвигал абсурдные обвинения, подкидывая новые сюжеты, но я не повелась на провокации. С начатым романом разобраться бы, да времени и сил нет, не до новенького мне.
Проснулась вовремя, когда поняла, что меня несут на руках, и сразу же потянулась за продолжением, прерванного вторжением друзей поцелуя. Глаза открывать не хотелось, как и останавливать процесс моего соблазнения.
