– Вы уж простите, Марк Анатольевич, но Ксения Андреевна сегодня не может быть вашим гидом, – говорил он. – Где-то сорвала голос, теперь может только шептать… Но я всенепременно отвечу на все вопросы.
Маркушин уверил, что для него это не страшно.
– Где же ваше детище? – спросил он, оглядывая пустое помещение.
– «Мустанг», видимость! – прошептала Нелли, поднеся микрофон к губам.
Сначала ничего не происходило. А после из пустоты стал проявляться грузовик.
– Уникальная система невидимости на основе метаматериала, – с гордостью произнёс Лебедев. – Световые волны в данном случае огибают конструкцию, и мы получаем почти абсолютную невидимость. Не сказать, что технология идеальна… Пока ещё в этом направлении есть, над чем работать. Но уже сейчас «Мустанг» способен маскироваться на местности.
– Эффектно, – равнодушно сказал Маркушин.
Невидимостью его было не удивить. Корабли Конфедерации, которые иногда появлялись на Земле, обладали куда более совершенными системами маскировки. Но он понимал, что с точки зрения земных технологий, разработка российских учёных была достаточно инновационной.
Нелли бросила взгляд на Хазанова. Тот, как положено телохранителю, близко не приближался, держа её в поле зрения.
– Аналогов нашему «Мустангу» в мире нет. Надо сказать, начинали мы разработку совместно с США ещё в начале двухтысячных… Наши пути разошлись по разным позициям с четырнадцатого года, после первых введённых в стране санкций… Ну, вы помните… Это было как раз тогда, когда мы из НТЦ «Завод Ленинец» были переименованы в «Заслон» …
– Это даже к лучшему, – усмехнулся Маркушин. – Особенно в свете последних событий, после выхода из совместных с Западом космических программ… Я же понимаю, что наша отечественная машинка способна подняться на орбиту?
– Всенепременно подтверждаю! – Лебедев потряс пальцем в воздухе. – Разработки были нашими… Америкосы только денег давали и перетягивали наших специалистов за бугор длинным долларом. Так что всё, что произошло после четырнадцатого года – заслуга российских умов… Особенно хочется выделить Ксению Андреевну и батюшку её… Он же тогда, когда мы начинали, жив ещё был. Они оба душу вкладывали в проект, – он кивнул на Нелли. – И не зря…
Нелли крепче прижала к груди Потапа.
Её душила обида от несправедливости.
Воспоминания о семье были записаны кем-то на чип, в то время как благополучная Ксения Вертинская жила и работала в уважающем её коллективе вместе с отцом.
