Жеребца оседлав,
Куда же мчишься ты,
Прекраснейшая?
Зиме вопреки
Вырастают из сердца
Бабочки крылья.
— Мой, наконец–то ты мой.
— Твой, всегда был, — проводит кончиками пальцев по коже живота, и я покрываюсь мурашками. — Как бы сделать так, чтобы и ты стала моей? Простому воину король не отдаст руку прекрасной принцессы.
— Тогда воину самому нужно стать королем. Или даже могущественнее короля.
Он слегка отстраняется и смотрит мне в лицо.
— Когда я повстречал тебя, в моей жизни появился смысл. Я знал, что служу Империи, потому что где–то там, на одной из планет, есть прекрасная принцесса знатного рода. И я хотел, чтобы никакие драконы, повстанцы и иноземные захватчики не могли причинить ей вреда. Когда там, на обломках флайера, я увидел тебя в окружении дикарей, я хотел достать свой родовой нож и перерезать их всех просто за то, что они напугали тебя. А если бы на месте леди Джемики оказалась ты, то после их смерти, а я бы их точно уничтожил, я убил бы себя, потому что больше нет того, ради чего стоило бы жить.
Глава 7. Собственность рода
С утра на меня напало философское настроение.
Я размышляла о причинах бунтов со стороны этих одичавших жителей Дзеты–Девятой–Барраяра. Разве им не понятно, что хауты выше всего ценят жизнь? И следуют пути сохранения, а не уничтожения самобытных образцов? И, конечно, они помогают этим новым формам развиваться, как садовник последовательной селекцией из простого шиповника выводит сортовые розы. А гемы и третьи являются, если продолжать эту аллюзию, инструментами воздействия — ножом и, допустим, опылителем. Нож обрезает испорченные, гнилые ветви, прежде чем они заразят ствол или другие растения. Так и наши гемы вынуждены отлавливать тех из дикарей, кто не желает признать превосходство высшей цивилизации, и собирают их в специально отведенных местах, дабы привить им должные культурные установки.
Хотя это, конечно, совершенно ужасное упрощение. Поскольку и гемы и третьи являются людьми, их невозможно сравнивать с вещами или растениями. Но тем не менее разве не все мы — суть инструменты генов, служащие для их воспроизводства?
Когда я обсуждаю этот вопрос с Лонео за обещанным утренним чаем, он говорит, что его забавляет сравнение с ножом. Он себя больше ассоциирует с мечом, карающим злодеев. И спрашивает у меня, а кем считаю себя я — действительно садовником или тщательно выпестованной розой с длинной историей селекции?
После завтрака мы отправляемся на службу, каждый на свою.
