Насчёт мата в книге Макс хорошо сказал, даже пристыдил меня: – «Материться прилюдно – это всё равно что ковырять в носу» – не могу с ним не согласиться. Но! Мы так говорим, мы так думаем и живём, это неотъемлемая часть нас. Нет уже тех женщин, которые бы краснели, услышав нескромное слово, тех мужчин, которые не ругаются при женщинах. Да, это срамота, но я написал книгу на языке, на котором говорит общество, так мы выражались в юности и ничего не изменилось, загляните в любую соцсеть, сколько там похабщины. «Я не такой!» – ты скажешь и будешь прав, это не ты такой, а целый мир, частью которого ты являешься. Мы все поодиночке не такие, но стоит нам остаться наедине с собой – «ковыряем в носу». И мы все мыслим похабно, особенно когда выпьем, и эгоистично по отношению друг к другу.
Так вот, Калыс приехал, мы распрощались с Максом и отправились грузить бутылки. Ночь была тёмная, в потёмках мы еле нашли приём бутылок. Мужчина со своей женой нас ждали на улице, уже вытащив на обочину мешки с бутылками. Мы их дружно погрузили в машину, я расплатился, и покатили в ночь через городок к тёмной трассе, которая вела нас обратно, к прежней жизни с огородом, неудобным домом, отвратным туалетом и диким одиночеством, но теперь мы ехали с надеждой и перспективой на перемены. Проехали мимо аптек и магазинов, мимо Дзержинского, через вокзал и выехали на трассу, по краям росли тополя и кусты полыни с коноплёй вперемешку, за ними раскинулись поля, с одной стороны до самых гор, а с другой до озера, которое синело в свете тусклого месяца и звёздного неба.
В машине играла музыка восьмидесятых, зарубежные хиты, а в голове у меня крутились строки из песен «Аквариума»: – «Едва ли я вернусь сюда ещё один раз» и «Господу видней». Песни в машине периодически сменялись киргизскими, с вкраплениями «Ласкового мая». Неожиданно заиграла группа «Комбинация» – «Американ бой», несясь по трассе под звёздами в стране, которая была частью чего-то большого. А потом всё рухнуло, и наши женщины пили, слушали «Комбинацию» и подпевали. Вот тогда мы достали до дна, мне сейчас больно слышать такое, это гимн падения, в ней вылилось всё, что копилось десятилетиями. Неужели наши женщины дошли до этого, неужели мы мужчины довели страну до полной деградации, как же мы так сломались и пали так низко? Надо из этого выбираться. Мы полностью деморализованы, раз уж наш культурный уровень был проституционного характера. Творчество слагалось из любви и ненависти к западу. Мне очень больно за всех тех мужчин, женщины, которых включали эту песню и подпевали в пьяном угаре, мы были унижены, все, и мужчины своими женщинами, и женщины своим рвением на запад. Мы сами унизились через свою нереализованность, у нас забрали веру, а без неё мы стали мелочными, обезличенными, с пустотой внутри…
