Стоило мне совсем недалеко отойти от остановки, как я уже был подвергнут серьезному испытанию. Улица Чехова в этом месте очень сильно продувалась. Несмотря на то, что я одел под зимние штаны еще пару трико, но из-за ледяного ветра, который едва не сдувал меня с дороги, мои ноги ощутимо замерзли. Кроме того, мне приходилось протаптывать сугробы чуть ли не полуметровой глубины.
Это была самая трудная часть пути, и я чуть было не сдался. Но все же я прошел по дорожке вдоль рынка, которую местами пытались чистить торговцы, не желавшие верить в то, что стихия способна оставить их сегодня без заработка.
Свернув вбок, я, как можно быстрее, направился к многоэтажным домам, надеясь на то, что ветер там будет не такой сильный как на открытом месте. И действительно, тут было получше, я даже смог найти протоптанную в сугробе тропинку, по которой ходили закутанные в теплую одежду люди. Тропинка скоро закончилась, и я вышел прямо на проезжую часть. Она была заметена снегом и никем не чищена, благо, что находились люди, которые пытались куда-то ехать на своих автомобилях. Они смогли прокатать в глубоком снегу две колеи, по которым теперь и шли пешеходы.
Я вышел на улицу Сергея Шило. Это была часть улицы Кузнечной, которую переименовали в память об одном из бывших мэров города, убитого в неспокойные времена. Улица была почти не освещена, и здесь было довольно много народа. Люди шли в разные стороны по двум оставленным на дороге колеям, иногда отходя в сторону, в сугроб, чтобы пропустить медленно едущий по дороге автомобиль.
Людям, которые шли навстречу, везло больше, так как ветер все время дул мне в лицо. Я закутался в воротник свитера и, надвинув шапку так низко, как только смог, смотрел вниз. Мое лицо заметал снег, который уже даже не сразу таял на моих щеках. Когда его становилось слишком много, я смахивал его рукой. Трудно сказать, сколько занял этот нелегкий путь. Было тяжело, и я не думал ни о чем, а просто повторял слова одной известной песни, которая вдруг начала крутиться у меня в голове. “Отставить разговоры вперед и вверх, а там… ведь это наши горы они помогут нам”. Опять усилился ветер, так что я едва мог идти вперед. Я вновь повторял “Отставить разговоры” и, делая усилие, превозмогал порыв ветра.
Мне уже начало казаться, что этот путь никогда не закончится. Но вот я дошел до пересечения с улицей Транспортной и повернул на нее. Здесь, по части улицы, уже прошлась снегоуборочная машина, и не было таких глубоких сугробов. Ветер теперь дул мне в бок, и идти было заметно легче. По улице колонной шло очень много людей, и практически не было автомобилей. Все это шествие было похоже на демонстрацию по поводу какого-то праздника. Сотни людей, мужчины и женщины самого разного возраста и достатка шли на свои рабочие места пешком, несмотря на полный коллапс всех видов транспорта и разбушевавшуюся стихию. Видимо, в том или ином смысле им всем тоже ощутимо было потерять один рабочий день.
