— Рошана, какая у тебя огромная студия, оказывается. Это здесь ты пишешь свои произведения?
— Да, Старшая Мать. Только сейчас уже не могу писать…
— Просто Ребекка, девочка моя, просто Ребекка, как и раньше.
— Как раньше уже не будет, вы же знаете.
— Да, Рошана, мы, те, кто здесь с самого начала карантина, очень хорошо это знаем. Почти все мы тогда стали вдовами или сиротами, потеряв отцов, братьев и сыновей. Поэтому и я, и Джамиса, и Анжела — мы все прекрасно понимаем твои чувства. И готовы помочь тебе.
— Да, именно поэтому мы и здесь, Рошана. Ведь ты хочешь о чем–то просить?
— Я не знаю, как это правильно выразить словами. Но мне просто необходимо поделиться хоть с кем–то. Дело в том, что мы с Луми договаривались, что после моего возвращения из турне мы будем вынашивать наших младших дочерей вместе. А теперь я вернулась и узнаю… что… И мне никто не написал! Почему?
— Потому что я как Старшая Мать запретила писать тебе об этом. Твоя миссия в космосе была гораздо важнее этих внутренних проблем созвездия Кети. Ты, узнав об этом, почти наверняка прервала бы свое путешествие и прилетела сюда, пустив прахом столько начинаний всех созвездий, что допустить это было невозможно. А мы только–только начали возвращаться к нормальной экономической жизни и снова вливаться в обмен с другими колониями и Землей.
— Но Ребекка, вы же ее мать! И вы всегда знали, какие отношения нас с Луми связывают!
— Знала, конечно, и знаю прекрасно. И знаю, что даже после этого можно жить дальше. Сказать себе: «Да, теперь я вдова, и у меня есть дети, о которых должно заботиться». Только так, мы — первое поколение — и перенесли всю тяжесть восстановления колонии после гибели наших любимых. И именно поэтому я и запретила сообщать тебе о смерти Лумани пять лет назад, потому что есть то, о чем должно позаботиться, прежде чем можно будет выразить скорбь.
— Дети… мы так хотели растить их вместе. Анжела, а что сделали с ее яйцеклетками, которые мы сдавали? Мы ведь планировали использовать их.
— Ничего, так и находятся на хранении в банке семьи Ребекки.
— Да, они все еще у меня. Лумани же была моей единственной дочерью, после трех мальчиков. И она успела родить только Халли для созвездия Фенесс. По двум другим велись только переговоры. Собственно, я остаюсь Старшей Кети только из–за них. Когда они будут переданы другим созвездиям, я смогу наконец отойти от дел.
— Анжела, Ребекка, я хочу предложить вам свои возможности для вынашивания. Я хочу стать суро–мамой для дочерей Луми, раз она не может сделать это сама. Ее же, в отличие от Флер, не приговорили к бесплодию.
