— Ууууу, солидно, — присвистнул весело Потёмкин. — Урок понятен, Андрюшенька?
Стоило прозвучать этим словам, как Грановский побледнел. Вот только больше от радости, чем от страха и повалился на колени перед светлым князем, склонив голову.
— Понял, всё понял, ваше высокопревосходительство! — заговорил быстро и раболепно он. — Спасибо! До гробовой доски помнить буду милость государя и вашу!!! Никогда этого не забуду!
— Вот и хорошо, — похвалил того снисходительно Потёмкин. — А теперь садись на место, мой хороший. Разговор еще не окончен. Так, а теперь ты, Маратушка, — обратился к нему светлый князь, отчего Аскарханов испуганно сглотнул и заёрзал на кресле. — Ты в этой идее с монументалом, как я погляжу, погряз больше своих дружков, да?
Слова еще до конца не покинули рот старика, как мужчина уже стоял перед ним на коленях.
— Не губи, ваше высокопревосходительство, дурак был, на прибыль позарился! Хиго и Ясака мозги промыли! — заскулил тот. — Не губи! Исправлюсь! Всё отдам! Всё до копейки! Только не под забвение род… Христом богом клянусь, не повторится такого! Только не забвение!
— Что ты, я же не демон тебе стигмовский, — хохотнул советник. — Никакого забвения не будет, а вот смерть твоя будет. Заигрался ты, убить кого-то надо, чтобы неповадно было, это уже приказ Всеволода, на коленях его умолял, но прости меня, Маратушка, сделал всё что мог. Государь наш мужчина суровый, но если что, место главы рода займет твой старший сын. Не переживай, он за тебя долги и выплатит…
— Что?!.. Нет-нет! Не виноват! — заорал, словно резанный бык Аскарханов. — Это все Ясака и Хиго! Не винов…
— Сереженька… — тихо махнул рукой Потёмкин, перебивая словесный понос будущего мертвеца.
И в следующий же миг тонкий каменный шип, что вырос с молниеносной скоростью прямиком из деревянного пола, пригвоздил тело Аскарханова к самому потолку кабинета.
Суд и казнь, всё случилось немедленно.
Произошедшая сцена до безумия напугала дуэт Грановского и Ветвицкого, но двигаться с насиженных мест те так и не решились. Лишь со страхом и боязнью наблюдали за всеми движениями Решетникова и стекающей по каменному стержню заклинания еще теплой кровью Марата.
— А теперь ты, Аркашенька, — вновь заговорил Потёмкин, после пары секунд созерцания тела Аскарханова. Ветвицкий невольно вздрогнул и привстал с кресла, чтобы что-то сказать. Но один единственный взгляд жандарма свёл на нет его действия, и тот покорно присел обратно. — Я знаю, ты у нас… почти честный бизнесмен. Но ручонки свои шаловливые к монументалу тоже приложил. В меньшей степени, чем другие, но наказать тебя было необходимо. В следующий раз будешь думать. Тебе понятно?
