Основная проблема стояла с кулаками, в них она как раз таки не поленилась и вложила то самое плетение, и пару-тройку секунд они преследовали меня, пока я попросту не обманул их резкими уклонениями и те не разбились подобно серпам о барьер.
Еще в момент моего уклонения девушка вновь замыслила какую-то пакость, и как мне казалось она пыталась придавить меня сверху подобием плиты воздуха, но ждать я уже не захотел.
Рука сжалась и потребила чуть больше силы духа, оба мизеркорда лишь двумя остриями коснулась алой субстанции в сфере для придания пронзающей силы, а «поток» и «лезвия» уже были готовы к действию. Из застывшего положения полусидя, я и решил атаковать Тулаеву, лишь просто еще ниже припав к земле.
Резкий и неуловимый толчок от пола площадки слился воедино с «потоком» и собственное тело вновь обратилось в подобие алой кометы. Почти мгновенно оказался рядом с ошеломлённой Анной. Успел увидеть, как та с ужасом расширила от такой неожиданности глаза и попыталась ускорить тело, чтобы ускользнуть дальше, но «лезвия» уже начали свой беспощадный град стремительных выпадов.
Первое…
Второе…
Третье…
Четвертое…
А на пятом всё завершилось, девица вновь схалтурила, и, как оказалось, совсем мало влила в щит потоков силы. Тот распался на пятом выпаде, и скрестившимся мизеркордами мне, наконец, удалось коснуться нежной плоти на шее испуганной и шокированной аристократки, оставляя от своих прикосновений на мягкой коже две покрасневших полосы.
Девушка, не ожидавшая такого от простолюдина, вдруг пошатнулась на своих невысоких каблучках, и в любой момент грозилась упасть своей прелестной попкой на голый камень арены. Пришлось перехватить собственное оружие обратным хватом и, убрав его от шеи Анны, подхватить её тело.
— Я ведь говорил вам, Анна Викторовна, вам не понравится итог спарринга, — усмехнулся я ошеломленной девице, ставя её обратно на ноги, которая открывала и закрывала рот, подобно рыбе на суше не в силах что-либо вымолвить.
А подойдя к границе купола, взгляд внезапно ухватился за такого же ошалелого увиденным Тулаева.
— Виктор Митрофанович, всё закончилось, можете снимать барьер, — ухмыльнулся весело я.
— Твою мать, Лазарев! — расхохотался громогласно мужик, снимая купол и оказавшись рядом со мной, сжал меня в своих объятиях. — Ну, красавец! Не перестаешь ты меня удивлять! За пятнадцать секунд управился! — находясь в смятении, выпалил тот, сверяясь с секундомером. — Первый раз видел такое.
