— Вам не послышалась, ваша сиятельство, отказал. Потому как у меня другие планы на своё будущее.
Но уже в следующий момент квартиру оглушил хохот, как Трубецкого, так и Потёмкина, лишь Алина так и продолжала сверлить меня загадочным и заинтересованным взглядом с лёгкой полуулыбкой на губах.
— Действительно, занятный ты парень, Лазарев, занятный… Отказать двум боярским родам, это же надо… — вдоволь насмеявшись и утирая с края глаз выступившие слёзы веселья, произнес Михаил. — И каковы же твои планы, если не секрет?
— Я хочу податься в изгои, — честно признался я, скоро это вовсе и не тайна будет.
— В свободные наёмники? Но зачем?! — вспыхнула изумлённо Алина, а глаза её расширились. — Ты ведь даже не маг. Это равносильно самоубийству. А прими ты наше предложение, тебя в скором времени ожидало бы светлое будущее.
Какая глупая и любопытная деваха! Так я тебе и рассказал, что теперь мне хрен знает сколько времени нужно подыскивать материалы и аналоги для укрепления и закалки своего организма, чтобы вернуть рунное тело для обуздания эфира, а с ним и высшую речь. Правда, после этого есть еще несколько пунктов, но нужно начать с закалки и укрепления, ведь когда будут наносить руны, я могу запросто сдохнуть, если буду слаб.
Но вслух пришлось говорить иное.
— Хочу набраться боевого опыта, чтобы отточить все умения и навыки, да и освоение силы духа займет много времени. А в стигмах и пятнах есть для этого место и подходящие противники. Вот и всё.
По окончании моей речи вновь раздалась порция радостного хохота от двух князей.
— Ты безумец, Захарушка, безумец, — с весельем в голосе заявил советник, почти одновременно поднимаясь с насиженного места обоюдно с Трубецким. — Но Мишенька прав, ты занятный. Мне уже интересно, что выйдет из твоей затеи, само собой, если ты выживешь. Нравятся мне отчаянные головы, в которых кипит кровь молодецкая. Вот возьми, — и тот протянул мне черную как смоль карточку, которую здесь называют визитками. — Если передумаешь, обращайся.
— Мою тоже держи. Если осилишь стигмы, двери моего рода всегда открыты для таких воителей, — с веселым оскалом заговорил второй глава боярского рода, протягивая тёмно-синего цвета визитку. — Удивил, так удивил, ничего не скажешь, изгой, надо же… — вновь хохотнул мужчина, направляясь к выходу.
И с невероятным удивлением на лицах за поведением и уходом своих стариков наблюдали обе княжны, но первой пришла в себя Трубецкая и, протянув мне свою изящную ручку, потребовала:
