И вот тут пришло спасение — царь впал в припадок, забился в конвульсиях, потекла пена, глаза выкатились из орбит. А это уже дело привычное — Данилыч принялся хлопотать у венценосного друга, и при этом уже непритворно подвывая и поскуливая побитым щенком от невыносимой тягучей боли — избил его Петр просто страшно, с лютостью несказанной. Лекарь только головой качал, обрабатывая травмы — разбитое лицо не в счет, привычное дело. Но вся левая рука была опухшей и синей, и точно такой же огромный синяк разливался на боку, отчего он ходил скособочившись. Однако тугая повязка с мазью принесла некоторое облегчение. Но больше всего страдала душа Данилыча — тридцать тысяч золотых блестящих дукатов, честно заработанных, ушли в казну.
Канули туда как в бездну и уже никогда не возвратятся в его руки, не насладят слух приятным звоном!
И что более всего обидно — он ведь их честно урвал, только одной сообразительностью. Получил достойный выкуп за придуманную им самим уловку с памятным «машкерадом»!
Вчера состоялся военный совет, генеральская консилия. Очнувшийся от приступа падучей Петр об измене не заикался, но смотрел на Александра Даниловича хмуро и с нескрываемым подозрением. Нужно было возвращать доверие царя, тем более что всех не на шутку страшило предстоящее сражение — по приблизительным подсчетам армия царевича была куда многочисленней, чуть ли не в два раза. И большую тревогу в ней вызывали не столько стрельцы, а шведы — в том, что они будут биться стойко, и умело никто из присутствующих не сомневался.
И тогда Меншиков выложил свой план — устроить отступление не везде на фронте — фельдмаршал Шереметев слишком опытен и осторожен, чтобы попасться на такую примитивную уловку, которую сам не раз делал над своими противниками.
Нет, на правом фланге отступление должно выглядеть самым настоящим. А для того поставить там изначально нестойкие духом полки, и малочисленные от дезертирства, поручив над ними командование бригадиру Леонтьеву. В верности своего дяди, ведь Михаил Иванович был двоюродным братом царицы Натальи Кирилловны, Петр не сомневался. И дали ему под командование четыре фузилерных полка, каждый в батальон, да три драгунских по два-три неполных эскадрона в составе. Всего четыре с половиной тысячи солдат и офицеров, вдвое меньше, чем в противостоящем им корпусе генерала Федьки Балка.
Не выдержит «кукуйский немчик» искушения, соблазнится перспективой скорой победы, пожелает отплатить сторицей за конфузию под Клином — прикажет своим полкам начать общее наступление, не может не скомандовать, глядя на непритворное бегство неприятеля, что будет бросать знамена и пушки, и улепетывать со всех ног.
