– Ты такая глупенькая, Лиа. Глупенькая, но очень милая. – Весело прошептал маг. Я уставилась на него невидящими глазами. – Я это понял ещё когда вошёл в аудиторию. Сегодня наш декан нас предупредил, что занятия иногда будут посещать отреченцы.
'Вот ду-у-у-ра. Какая же я дура!' – выла я мысленно.
Ведь только отреченцам позволили посещать занятия с другими группами. Идиотка! Только сегодня об этом говорили! Дура! Дура! Дура!
Видимо у меня все было написано на лице, а как иначе объяснить тот еле сдерживаемый хохот, который доносится с его стороны?
– Всё-таки ты очень милая, даже когда злишься.
Я смутилась и отвернулась, чувствуя, как пылают щёки.
Чувствую себя пленницей. Почти также страшно. Ничего не вижу, словно мешок на голову надели. Чьи-то пальцы впиваются в руку чуть выше локтя, наверняка синяк останется, от которого потом фиг избавишься. Интересно, у Геральда есть мазь от синяков? Наверное, должна быть. А мы все идём и идём…
– Слушай, а нельзя как-то нежнее держать? Больно же! – пауза, затянувшаяся на несколько секунд, а затем рука опустилась к ладони в какой-то нерешительности. – Я не кусаюсь – Ладонь больно сжали, но я сдержалась от вскрика. – А знаешь, мне даже нравится ничего не видеть, кроме этой пелены. Теперь хотя бы не тошнит, когда вы рядом. – Резкий рывок и меня прижали к прохладной стене. Чувствую, как обжигает браслет на руке. 'Голубоглазый' склонился к моему уху и проникновенно так начал шипеть, мои мурашки давно уже научились ходить строем, но в этот раз это был ураган по спине и шее.
– Достала, зараза рыжая… – выдохнули мне в ухо.
Я все же осмелилась возразить.
– Я не рыжая! – пропищала сдавленным голосом. Страшно же.
– Не рыжая… – Схватил за вьющийся локон. Да-да, я с утра красиво все уложила, благодаря баночкам-скляночкам в ванной. – Но как же достала, зараза! – вот интересно, а я каждый раз с одним и тем же диалог воспитательный веду или это всегда разные личности?
– Так чего ты со мной возишься? Оставь меня и иди. С миром. Не надо со мной возится, я не маленькая девочка.
Руки, прижимавшие меня к стене, дрогнули, но ответа не последовало. Интересненько.
– Ты так и напрашиваешься на неприятности… – прошипел отреченец мне в лицо.
– И что? Покорной тварью поведёшь меня по моим делам, как дорогую хозяйскую собачку? – Моё воображение услужливо зарисовало отреченца с поводком в зубах, приклоняющимся перед ректором. Изо рта непроизвольно вырвался смешок, который я зачем-то поспешила прикрыть рукой.
