Лев покачал головой, как следует оглядев Сашу, когда тот вышел. Краше в гроб кладут: Белые волосы торчат во все стороны, как у встрепаной сороки, лицо бледное, подводка растеклась, пятно от помады выглядело как синяк. Апраксин со стоном наклонился, расстегнул замки сапог на платформе и стряхнул их с ног. Потом, хромая, сделал два шага до дивана и улегся вдоль него на узкий коврик, у самых колес коляски.
– Че происходит? – спросил наконец Лев.
– Щас, – страдальчески поморщился Саша, – секунду… отпустит… – он распахнул глаза и едва сдержал стон, стиснул кулаки. – Слушай, – прошептал Апраксин, – у тебя обезболивающее есть?
– Есть. Может, врачей лучше? Вас что, били?
– Меня – нет, – поморщился Саша. – Просто… спина.
Лев, как мог, быстро смотался на кухню, принес таблетки и стакан воды из-под крана. Саша, охая, приподнялся на локтях, выпил и снова рухнул на пол. Задрал блузку и расстегнул корсет. На белой коже отпечатались розовые полосы от жестких вставок.
– У тебя смывки для лица нет? – спросил Саша, хихикнул и снова закусил губы от боли.
– У меня есть, – раздался голос Ленчи.
Лев обернулся. Уже полностью одетая девушка выглядывала из ванной.
– А врачей надо, – продолжала Ленча. – Ваш друг тут… Хорошо, что я его держала, разбил бы себе лицо об унитаз. Что с ним?
– Его накачали какой-то дрянью, – объяснил Саша. – И поверь, детка, Юре уже лучше… Ты полчаса назад его не видела. Хотя, если вскоре не отойдет, то да, придется врачей, – он повернул голову ко Льву. – Ты извини, что я так. К себе я не мог его тащить – во-первых хуй бы я занес Юрку на пятый этаж, во-вторых, моя бабушка… Да она бы концы отдала, увидев такое. Ему просто надо прийти в себя, пересидеть хоть до утра и не светиться. Всякая дрянь днем по углам прячется… Надеюсь, – хмуро добавил он.
– Саша, – ласково сказал Лев, – я сейчас спрыгну на пол и въебу тебе по личику.
– Ладно, – вздохнул Апраксин, на ощупь смывая макияж, – просто мысли в кучу. Короче…
– Лева, в скорую звони, – перебила его испуганная Ленча, выбегая в гостиную. – Мальчику совсем плохо, он, кажется, сознание потерял!
– Мобила в спальне, – отозвался Лев, – звони ты!
Десять минут до прибытия бригады прошли в напряженном ожидании и бессмысленной беготне по квартире: Ленча поминутно проверяла, дышит ли мальчик, убирала раскиданные вещи в шкафы, переживала, что врачам будет неудобно осматривать пациента в ванной. Лев строго запретил ей даже пытаться поднять парня. Сам он этого сделать по понятным причинам не мог, Апраксин тоже лежал и матерился, не в силах сдвинуться с коврика.
