Но девушка не ответила, сидя у стены с закрытыми глазами. Сажа подскочила и шлепнула ее по щеке, приводя в себя.
– Пиздец, – констатировал Лев. – Так, тащи ее в душ, – распорядился он. – Если надо, антисептик в аптечке стоит. Я чаю горячего заварю. Потом будете объяснять, какого хрена тут происходит.
Сажа сбросила короткую курточку, сноровисто подхватила Алину подмышки и заставила подняться на ноги. Через четверть часа завернутая в плед девушка лежала на диване с кружкой сладкого чая в руках. Окровавленный гостиничный халат отправился в мусорник, на Алине была надета футболка Льва и подаренные когда-то, но ни разу им не надетые дурацкие семейники с клеверными листочками.
– Москва? – окончательно придя в себя, спросила Алина.
– Нет, – вытаращился Лев, и повернулся к Кристине. – Ты откуда ее взяла? Ее, что, в подвале держали?!
– Не знаю, – покачала головой Сажа. – Я о таком только слышала, чтоб прям рабство.
Вижу в первый раз. Это жутко вообще, – поежилась она.
– Вокзал… далеко? – прошептала Алина.
– Подожди, какой тебе вокзал, – покачал головой Лев. – Ты откуда? Тебя правда Алина звать?
Девушка осторожно отвела с лица волосы. На скуле багровел маленький круглый след ожога.
– Литва. – Подумав, она добавила: – Эмилия.
– Извини, что я так приперлась, – вздохнула Кристина. – Просто в тот момент совсем не соображала нихрена. Она на меня выскочила, вся в слезах, «Хэлп, хэлп»… Я тоже не железная. Мысль была только – уехать и не засветиться… У меня-то нет своей квартиры, с девчонкой живу у одной тетки. Я не знаю, что дальше делать, но ты не парься, я придумаю.
– Поздняк метаться, – вздохнул Лев. – Давай по порядку расскажешь. Вместе подумаем.
Сажа покосилась на диван. Эмилия заснула, пустая чашка выпала из рук, скатилась по одеялу. Лев подхватил ее и поставил на столик.
***
Эмилия плохо знала и русский, и английский. Однако с помощью онлайн-переводчиков, жестов и обрывков фраз на двух языках наутро Льву и Саже все же удалось узнать ее историю.
В школе Эмилия считалась красавицей, но прельстившиеся светлыми волосами и большими голубыми глазами мальчишки быстро переключались на других девчонок: вести интересные беседы Эмилия не умела. Смущалась, терялась, позволяла шутить над собой и не обижалась, потому что просто не понимала половины злых шуток. А если и понимала, то молчала… Вот младший братишка Рэмунас любил ее по-настоящему, с ним она ощущала себя на равных. Брат любил, а больше, пожалуй, никто.
