Нет. Это звучало слишком безумно, и Освальду не нравилась идея провести годы в психотерапии.
Джинкс была единственным членом семьи, которая знала правду, и, будучи кошкой, она не собиралась ничего говорить в его защиту.
Кроме того, его отец и так уже достаточно настрадался.
Освальд знал, что лгать нехорошо. Он также знал, что не умел хорошо лгать. Когда он пытался, то всегда нервничал, потел и часто говорил “э-э-э”. Но в этой ситуации ложь единственный выход.
Он глубоко вздохнул.
– Итак, я спрятался в бассейне с шариками, чтобы подшутить над тобой, чего мне не следовало делать. Ты пришел искать меня, скорее всего ударился головой и потерял сознание, – Освальд глубоко вздохнул, – Прости меня, папа. Я не хотел, чтобы все вышло из-под контроля.
Эта часть, по крайней мере, была правдой.
– Я принимаю твои извинения, сынок, – сказал папа. В его голосе не было злости, только усталость. – Но тебе действительно не следовало этого делать. И Джеффу следует избавиться от этого бассейна с шариками, прежде чем он подаст в суд.
– Конечно, – ответил Освальд. Он знал, что никогда больше не ступит в этот бассейн. Он будет скучать по Чипу и Майку, но ему нужно завести друзей в своем времени. Он вспомнил про девушку на скамейке. Она казалась милой. И умной тоже. Они хорошо поговорили.
Освальд взял отца за руку. – Давай я помогу тебе встать.
Пока Освальд поддерживал его, папа поднялся на ноги и позволил сыну вывести себя из бассейна с шариками. Он остановился, чтобы взглянуть на висящий желтый костюм.
– Что это за жуткая штука?
– Понятия не имею, – ответил Освальд.
Это тоже было правдой.
Они выбрались из бассейна и направились на выход. Джефф вытирал стойку, все еще наблюдая за матчем по телевизору.
Неужели он ничего не видел и не слышал?
Папа поднял руку сына и посмотрел на нее. – У тебя идет кровь.
– Да – сказал Освальд, – Я, должно быть, поцарапал руку, когда пытался вытащить тебя из бассейна.
Отец покачал головой. – Как я уже сказал, это вопрос общественной безопасности. Просто так повесить табличку с надписью ”Осторожно” недостаточно, – он отпустил руку Освальда. – Мы прочистим твою рану дома, а потом твоя мама перевяжет рану, как только вернется с работы.
Освальд гадал, что скажет его мама, когда увидит следы клыков.
Когда они подошли к входной двери, Освальд сказал: Папа, я знаю, что иногда причиняю тебе боль, но я действительно люблю тебя, ты знаешь.
Папа посмотрел на него с выражением одновременно довольным и удивленным. – Тоже самое и у меня, парень, – он взъерошил волосы Освальда. – Но ты знаешь, у тебя ужасный вкус к научно-фантастическим фильмам.
