– Лина? Я так рада, что ты пришла, – притянув меня в свои объятия, прошептала мне на ушко мама.
– А как я могла не прийти, не каждый день устраивают такой пир по случаю рождения моей сестренки, – не сдерживая широкой улыбки, ответила я.
– Знаешь, порой я к тебе не справедлива, – после сказанных слов, мои губы вытянулись в узкую струну, – Хорошо, хорошо… Часто не справедлива, но я бы хотела наладить отношения.
– Звучит заманчиво, – чуть хмыкнув, ответила я. Ох, если бы она сказала мне эти слова, хотя бы лет пять назад, радости они бы вызвали гораздо больше.
Банкет действительно был грандиозным. Сотни людей: мужчин в смокингах, дамы в пышных платьях. Я даже на секунду почувствовала себя не уютно, осознав, что пришла просто в джинсах и худи, но это чувство тут же улетучилось. Я та, кто есть, и не собираюсь подстраиваться под мнения людей. Жаль, понимаешь ценность своей личности слишком поздно, когда уже наступала на грабли людей, пытающихся подстроить тебя под себя.
Музыка оглушала, атмосфера была очень тесной. Люди танцевали, буквально, толкая друг друга и наступая на ноги. Не выдержав такого накала страстей, я вышла на небольшой балкончик, с которого открывался дивный вид на ухоженный мамин сад. Был уже довольно поздний вечер, и небо завораживало глубоким синим цветом. Словно маленькие светлячки, на нем горели миллионы звезд. Яркая полная луна показалась мне сегодня необычно красивой. Ровный шар повис в воздухе, рассекая своим светом состыковавшиеся тучи. Ее свет падал на сад, отражаясь на мокрых листьях, создавая иллюзию блеска миллионов бриллиантов.
– Здравствуй, – вдруг послышался мужской голос, заставивший подкоситься мои колени. Чтобы не упасть, я ухватилась за перила. Я оглянулась. Чуть сбоку от меня, облокотившись на кованную решётку балкона, стоял Юнги. Его взгляд был устремлен далеко в небо. Казалось, он боится смотреть на меня, боится найти в моих глазах осуждение.
– Привет, – тихо обронила я и усмехнулась, взглянув на его одежду. Она ничем не отличалась от моего стиля. Темно-синие рваные джинсы, белая футболка и черная кожаная курка. Завершали образ высокие белые кроссовки.
– Ты, наверно, ненавидишь меня.
– Что за бред, – сквозь зубы ответила я, – Стала бы я идти на такой риск, если бы ненавидела тебя?
– Прости, что пропал, – наконец, подняв глаза на меня, сказал Юнги, – Мне нужно было время.
– Я понимаю, – но, не дав мне договорить, на балкон вышла мама. Она встала чуть сбоку от Юнги, вторгаясь в наш разговор.
