– Так, так, так, – негромко бормотал я, и азарт уже начал легонько сотрясать меня, и первое предчувствие словленной, пойманной игры сводило скулы, как холодной судорогой. – А кто этот кунак-то, вы поинтересовались, Василий Данилович?
– Черт его знает! Мужики тут баяли, что, мол, америкашка какой-то…
– Ага! Америкашка! – встрял Кит. – Слушай, недоделок а где же эти мужики твои собираются и бают про такие интересности? Может, ты меня отведешь туда?
Гобейко посмотрел на него с опаской, смирно заметил:
– Так они и не собираются нигде – это ж тебе не Государственная дума… Бродит народ прошелыжный, перехожий – от тычка до толчка, от палатки до шалмана… Треплются, а ветерок разговоры носит…
– Продолжайте, Василий Данилович… Что, Ларионов дозвонился куда-нибудь, говорил с кем-то?
– Вот это не скажу – не подслушивал, не знаю. Только он вышел из автомата и говорит – все! Пока, мол, друг, пока, спасибо тебе большое, позвони послезавтрева… Ты, мол, иди, а мне тут надо еще в одно местечко заглянуть… И зашагал на вагонную территорию, туда, меж путей… И все, не видал его более…
– Все? – спросил я нестрого.
– Все! – радостно отбил концовку урод.
– Кит! – позвал я своего труженика металлоремонта. – Он снова врет…
– А что я вру? – возбух Гобейко-Прусик. – Чего наврал-то?
Я тяжело вздохнул и стал медленно объяснять ему:
– Вы, Василий Данилыч, со мной неискренни. Это называется «дезинформация умолчанием». Вы надеетесь, коль мы вас прихватили здесь, отбиться от меня крошками, объедками, слухами… Рассчитываете, что я ваших мужиков, дружков или подельников не отловлю, а они вам за это не оторвут вашу многомудрую башку… Так вот – надеетесь зря…
– Почему?
– Потому что ведущий вас офицер Ларионов убит, и я допускаю, при вашем участии…
– Да что вы такое говорите? – завизжал Гобейко. – Я… я…
Кит мрачно посоветовал:
– Замолчи, осел! Ты молчи пока и слушай…
– Мне кажется, что вы встали на смертельный для агента путь двойного осведомительства: нам – про них, им – про нас. И подставили вчера Ларионова…
– Не подставлял я никого… – слабо возразил агент.
– Не будем сейчас обсуждать это… Если вы действительно больше ничего не знаете, Василий Данилович, то вы мне больше не нужны. От вас нет пользы, и я сегодня же закрою ваше агентурное дело. И вы переживете Ларионова на день, от силы – два…
– Почему? – разлепил трясущиеся губы Гобейко.
– Потому что я незамедлительно сплавлю информацию о вашей деятельности тем самым таинственным мужикам, которые слоняются от тычка до толчка…
