— Они крадут детей?
— О, Великая Праматерь, да! Постоянно. Никто не знает, почему. Просто у них так принято. Короче, когда они крадут ребенка, то уносят его в Ногг, где с ним делают невесть что. Очень редко ребенку удается убежать. Такого называют мэлкин, и он уже не станет нормальным, потому что любой, проведший хоть немного времени в Ногге, меняется навсегда. Так вот, обычно мэлкины старше — лет десяти-одиннадцати, но мне каким-то образом удалось удрать до того, как мне исполнился год. Тогда Тура меня и нашла.
— Каким же образом тебе удалось выбраться, если ты еще не научилась ходить?
Сури, к тому времени как раз перешедшая через зал, посмотрела на Персефону так, словно та спросила невесть что.
— Откуда мне знать, госпожа? Я ведь была младенцем.
Персефона недоверчиво подняла брови и кивнула.
— Понятно, — сказала она, хотя на самом деле поняла другое: каким бы простым ни был вопрос, для девочки с поясом из звериных зубов и в компании ручного волка простых вопросов не существует. — Ладно, Сури, чего тебе нужно?
— Как понять — нужно, госпожа? — спросила девочка.
— Зачем ты пришла?
— А, ну да… Я пришла рассказать вождю, что мы все умрем. — Девочка проговорила это быстро и непринужденно, словно объявила, что вечером солнце сядет.
Персефона прищурилась.
— Повтори-ка еще раз. Кто именно умрет?
— Мы все.
— Кто — мы?
— Мы. — Вид у девочки стал недоуменный, и вряд ли в этом были виноваты татуировки.
— Ты и я?
Сури вздохнула.
— Да. Ты, я, смешной дурачок у ворот — все мы.
— Все в Далль-Рэне?
Девочка снова вздохнула.
— Не только в Далль-Рэне — везде.
Персефона рассмеялась.
— Ты говоришь, что умрут все живые существа? Так ведь это не новость.
Сури посмотрела на Минну с мольбой в глазах, будто волчица могла помочь с объяснениями.
— Не все живые существа, только люди — как ты и я.
— Ты говоришь про рхунов? Умрут все рхуны?
Сури пожала плечами.
— Видимо, да.
— Погоди-ка… Начни с того, когда и как это случится.
— Не знаю как, но скоро… Думаю, все случится еще до разгара лета. Точно до прихода зимы. — Она замолчала и задумалась, потом кивнула. — До того, как пойдет снег. К следующей весне наступит самое худшее время. Мы окажемся на лезвии ножа, посреди бури.
— Значит, надвигается буря?
Девочка нахмурилась и покачала головой.
— Не обычная буря, нет, просто что-то плохое… — Она пожала плечами. — Впрочем, может, и буря.
— И ты понятия не имеешь, что ее вызовет?
— Нет, не знаю. — Мистик сказала это с таким видом, будто причины столь ужасного события не важны вовсе.
