«Ты? Ты бываешь пьян? Это я бы хотела увидеть. Ты пьешь галлоны и всегда трезв, как судья. Ты пьешь так же, как и все остальное - идеально!»
Она наполовину отвернулась от него, пила, сигарета тлела между ее пальцев. Бревна теперь горели в камине, трескались, отбрасывали маленькие завитки розового пламени. После долгого молчания Джанет сказала так тихо, что Ник едва мог расслышать: «Это недолго, дни вина и роз…»
«Мне всегда нравился этот, - сказал Ник. Он говорил так же тихо, как и она. "Эрнест Доусон, не так ли?"
К его удивлению, Джанет засмеялась. «Ты понимаешь, что я имею в виду, мальчик-Николас! Ты даже знаешь стихи. Ты идеален! Может быть, поэтому я так сильно хочу тебя. Идеального мужчину сейчас трудно найти».
Ник отпил мартини. Холодно и без злобы он сказал: «Выпей свой проклятый напиток и получи кайф, если хочешь! Только не будь сентиментальной. Я терпеть не могу сентиментальных женщин».
Джанет опустила голову на стойку и начала тихонько плакать. Ник бесстрастно посмотрел на нее.
Не поднимая глаз, не переставая плакать, Джанет сказала: «Ты собираешься бросить меня, не так ли?»
"Да."
"Ты не вернешься, да?"
"Нет."
Она села прямо. Она допила последний глоток. Она вытерла глаза тыльной стороной ладони. Она повернулась к нему в залитом пламенем мраке, и он почувствовал, как ее тело обжигает его. Ее рука потянулась к нему.
"Так вот что", - сказала она. «И, черт тебя побери, Ник Картер. Но перед тем, как уйти, ты собираешься дать мне что-нибудь на память о тебе! Сегодня вечером я хочу, чтобы ты сделал со мной все. Не откладывай, как ты это делаешь, чтобы не навредить мне! Знаешь, ты причинил мне боль. Я слишком маленький, а ты чертовски большой, но сегодня вечером забудь об этом. Обещаешь? "
Ник сказал ей, что обещает. Как ни странно, именно в этот момент он почувствовал к ней мимолетную нежность. Это его удивило и несколько встревожило. Нежность была опасным чувством. Это снизило бы его бдительность.
В углу большой комнаты стояла кушетка из ротанга, покрытая мягкими подушками. Ник поднял Джанет и отнес ее к себе. Она согнула руку за спину, чтобы расстегнуть лифчик. Ее маленькие груди, похожие на мягкие бледные фрукты с кончиками леденцов, прижались к лицу Ника, когда он осторожно положил ее на диван. Ее маленькие руки, сильные, как когти, потянулись к единственной одежде, которую он носил, и потянула ее с ног.
Ник вышел из-под ремня, и ее руки сразу же стали жаждать его тела, требуя, лаская, щипая, поглаживая.
