В оригинальной истории после смерти Фрунзе наркомом стал Ворошилов. И он сразу тихо сел на попу ровно, не отсвечивая. Попытки же Тухачевского начать перевооружение потерпели в целом провал. Их заблокировал Сталиным. И так продолжалось ровно до военной угрозы 1927 года, когда Иосиф Виссарионович запаниковал. Ибо даже весьма поверхностный и благостный для РККА анализ ситуации показал, что шансов на победу практически нет.
Тут же Михаил Васильевич уже успел его напугать.
Серьезно.
Поэтому, несмотря на нежелание усиливать опасную для него группу военных специалистов, лояльных по большей степени Троцкому, он охотно поддержал начинание. Ведь враг общий. Враг опасный. И он точно никого из них не пощадит. О том, как польские паны относились к коммунистам ни у кого из присутствующих иллюзий не имелось. Да, такие люди как Брусилов или Бонч-Бруевич может быть и пережили бы военную катастрофу. Но вот Сталина, Ворошилова, Зиновьева и прочих «детей революции» совершенно точно ждала смерть…
После совещания Фрунзе вышел на улицу.
Мороз приятно холодил.
Вся спина у него была мокрая от пота. Жарко, душно и страшно вот так битый час сидеть в банке с пауками. Смертельно опасными, талантливыми пауками, поднявшимися очень высоко из той кровавой каши, каковой была Гражданская война.
Он растер лицо.
Очень хотелось закурить и выпить. А потом еще и женского общества. Чтобы выпустить пар. Но, вместо этого он отправился к себе в наркомат. Работать. Очень уж остро стоял вопрос. Очень уж напуганными и взволнованными выглядели эти пауки…
[1] Идеологического безумия, характерного для современных неоконов, в те годы хватало. Например, в СССР был зарегистрированы первые в истории однополые браки (в 1922 — лесбийский, в 1923 — гейский). Да и доктрина обобществления женщин/детей также последовательно продвигалась, хоть и без особого успеха. И так далее, и тому подобное. Жара шла по полной программе.
[2] «Мелкий земледелец при капитализме становится — хочет ли он этого или нет, замечает ли он это или нет — товаропроизводителем. И в этом изменении вся суть дела. Одно это изменение, даже когда он еще не эксплуатирует наемных рабочих, все равно делает его антагонистом пролетариата, делает его мелким буржуа. Он продает свой продукт, пролетарий продает свою рабочую силу» ПСС, т. 27, с. 220.
[3] Закупка с/х сырья в 1925/26 году была основной статьей расходов — 36,2 %, опережая закупку машин и оборудования (20,6 %). Это можно проверить, например, по книге «Внешняя торговля СССР. Статистический сборник. 1918–1966» Издательство "Международные отношения", Москва 1967.
