– Nein, meine Mutter mich ruft Ol! Sie sind freundlich? – скромно ответила она по-немецки.
– Ол – это красиво! Мою маму и жену зовут – Оля, мое любимое имя! Щас я тебе дам какой ни будь гостинец – сказав по привычке по-русски, он зашарил по карманам, но нашел только маленький сверток своего талисмана, это был тот самый миниатюрный меч, который ему отдал Алексей перед отъездом.
Подумав какое-то время, он протянул девочке и снова забывшись он произнес по-русски: «Это тебе – маленький гостинец и талисман от меня, и от всего СССР». Она пыталась сказать ему, что не понимает в ответ, но он опустил ее на дорогу и вспомнив он начал подбирать слова по-немецки, но не успел произнести и слова. Так как к ним подскочил человек с автоматом и начал кричать по-немецки, обращаясь, то к нему, то к девочке. Вероятно, он выстрелил бы в Ваню и не промахнулся, но храбрая юная немка подскочила к человеку и что-то сказала по-немецки. Человек с автоматом отпустил оружие и что-то сказав, махнул автоматом в сторону дороги, показывая жестом Ивану, чтобы он уходил. Иван ушел, а девочка вслед ему по-немецки попрощалась. Он оглянулся, она стояла и махала ему рукой вслед. Он помахал ей тоже и улыбнулся. В этот момент он подумал и вспомнил: ей три года, а она так четко разбирается в людях, ах, три года, три! Моему, вероятно тоже, скоро будет три, да три года, три года я не видел Олю. Оля права, какой же я дурак, что не послушал ее, она всегда была права, потому что война бессмысленна и беспощадна.
О, да! Прошло уже около трех лет с того момента, как Ольга получила письмо от Ивана. Нет, все возможно было исправить без войны, без крови, я знаю, даже я бы справился. В разгаре этих мыслей по его мужественной небритой щеке прокатилась скупая мужская слеза. И он в порыве своих нынешних раздумий наконец-то принял решение и полностью поменял свое отношение к войне, к врагу и ко всему миру. Это было самое своевременное и верное решение в его жизни. Он решил, что пора возвращаться домой. Уже достаточно крови, уже достаточно страданий, хватит это надо прекратить, остановиться, научиться заново жить, хватит приносить людям несчастья и оправдываться тем, что это освободительное движение, пора научить всех жить мирно и уметь решать конфликты без насилия и убийств. Довольно, я уже защитил свой народ и страну, даже более – освободил – продолжал думать он и быстро брел в свой штаб.
Его размышления продолжались… Он думал: хватит бороться за мир при помощи оружия по кусочкам уничтожая его, это дело гиблое и бессмысленное, глупо сражаться за мир – его нужно строить. Нужно воевать сердцем и использовать самое мощное оружие, которое может быть в мире – это слово, мирное слово на всех языках этой планеты. Кто владеет этим словом на разных языках тот и владеет этим самым миром, неся ему свободу и справедливость. С этими раздумьями он накинул капюшон своего солдатского плаща-дождевика и исчез во тьме мрачных немецких улиц.
