– Я обязательно подумаю. Мне у вас хорошо, но вдруг не получится. Я занимался рекламой, маркетингом.
– И это замечательно! Значит, немного разбираетесь в психологии, да и анализировать умеете. Будем вас ждать.
Всю обратную дорогу Антон пытался понять, почему ничего не рассказывает волонтёрам о пропавшей тётке. Что если тётка ещё жива и нуждается в помощи? Но как тогда объяснить все эти видения? Как объяснить мистичность исчезновения? Почему это событие столь сильно изменило его жизнь? Тётку эту он видел несколько раз в своей жизни, и аргументы жалости к отцу тоже срабатывали плохо. Конечно же, отец переживает, чувствует себя виноватым – единственная сестра, но ведь очевидно, что если и удастся отыскать следы, то эти следы приведут уже к мёртвой женщине.
Отец суетился у стола. От вчерашнего пиршества ни следа, хотя ещё утром кухня выглядела не лучшим образом.
– Какие новости, сынок?
– Предположение о мошенниках подтвердилось. Даже есть подозреваемые. Скорее всего, это сотрудница ЗАГСа, которая оформляла свидетельство о смерти.
– Какой кошмар! Но почему письма из Приреченска?
– Вероятно, там живёт сообщник этой дамы. Она отправляет ему информацию, а он пишет письма. Кстати, по адресу, указанному на конверте, стоит разрушенный дом. Его хозяин – безобидный алкоголик.
– А что по розыску нашей Анечки? – Голос Сергея Петровича дрогнул.
– Пока ничего. Я не обращался к волонтёрам, не знаю, что сдерживает. Мне кажется, надо ещё раз съездить в Колышлевск.
Будто в ответ телефон Кислицина – старшего неожиданно ожил.
– Клавочка, – губы мгновенно потеряли цвет. И уже в трубку: – Да, Клавдия, Анечка отыскалась?
Но Анна Петровна Кислицина не нашлась, зато нашёлся её дневник. По словам Клавдии Олеговны, «заглянувшей наугад», записи могут помочь в расследовании.
Глава 17
За городом весна потеряла всякое стеснение: перекатывалась белоснежными облаками в золотисто-голубой бесконечности, расчёсывала стройные рядки озимых, стряхивала зимнюю одурь с тёмных ещё деревьев. Антон выключил музыку, наслаждаясь бойкой распевкой неслыханных в городе птиц. Даже Renault Logan вдруг вспомнил свою прародительницу и бодро мчался по отмытой трассе, слегка взбрыкивая на обнажившихся ямах и кочках. Пятна почерневшего снега истекали шумными ручейками.
У колышлевского кладбища Кислицин остановился. Выбрался из машины в слабой надежде отыскать могилы деда и бабки. Но с трудом добрался только до общей ограды. Ноги разъезжались, подошвы обросли прошлогодней травой. Он постоял у выцветшего забора, вглядываясь в частокол блеклых памятников, заваленных выцветшими искусственными цветами, каким-то ритуальным мусором. Дорогих надгробий было мало, да и выглядели они скромно, по меркам областного города. Антон вдруг вспомнил, как однажды отец объяснял, как легко найти родную могилу: «Пройдешь мимо плиты из чёрного гранита. Там мало таких, эта издалека заметна – какого-то столичного воротилу молодая жена привезла на родину схоронить. Деньги экономила». Мужчина поискал глазами последнее пристанище несчастного мужа, но так и не нашёл.
