– Нормально, – звуки выходили какими-то толчками.
– Может лучше на такси?
– Нет, нет, я довезу. Знаю этот адрес.
– Антон, я могу чем-нибудь помочь? Я же вижу, как вы напряглись.
– Всё нормально.
Психолог замолчала, нарочито разглядывая сумрачный город. Лишь изредка бросала на Антона взгляд, полный родительской любви. И этот взгляд напрягал, вызывал чувство вины. Возникло странное ощущение – Любовь Семёновна пытается вытащить что-то надёжно схороненное, спрятанное настолько, что стало забываться. И дело даже не в Ани. Он спрятал нечто настолько страшное, что не нашёл в себе сил разбираться, так и похоронил в коконе.
– …не имеет смысла…
– Что, какой смысл?
– Я сказала, что заезжать во двор не надо, намедни трубу прорвало, теперь не двор – земляные укрепления от врагов.
Но Кислицин всё же въехал. Высадил психолога, пробурчал дежурный отказ от гостевого чая. Дождался, когда с лязгом хлопнет подъездная дверь, и наконец, позволил себе поднять голову к окнам. Света не было. Темнота почему-то успокоила, но он решил немного проехать вперёд. У «их» подъезда привычно скандалили. Какой-то жилец доказывал своё право на парковку очередному поклоннику любвеобильной дамы с третьего этажа. Кислицин проехал дальше, место на углу было свободно.
Какая сила не даёт уехать, держит его вакуумными тисками былого? Антон и сам не мог ответить на этот вопрос, он лишь всматривался в желейную черноту, разрываемую всполошёнными огоньками фар. Оцепенение не давало повернуть ключ в замке зажигания. Мимо него проехал джип и остановился у подъезда. Из него вышел…Васильков. Обошёл автомобиль, открыл пассажирскую дверцу. Не может быть – Ани! Россыпь золотистых волос, безупречные ноги, обтянутые поблёскивающей лайкрой. Подождала Василькова, выгружающего из багажника пакеты. Антону вдруг стало неудобно, будто подглядывал в замочную скважину. Сколько деланной томности, заученной вальяжности в походке, снисходительного молчания в ответ на щебетание бывшего коллеги. Пара скрылась в подъезде, а Антон набрал номер владелицы квартиры. Придумал легенду, что хочет опять снять квартиру. Паузы, неловкость выстраиваемых фраз подтвердили предположение. Они не просто вместе, а вместе в той самой квартире, в замершем интерьере, продуманном фоне для подчёркивания совершенства временной хозяйки.
Отец, как он забыл, совсем один в тёмной квартире, с телефоном в кармашке домашних брюк.
Бесконечный день завершал самый настоящий пир. Антон накупил в ближайшем супермаркете разных вредных вкусностей и пива. Его возбуждение передалось отцу. Они сидели, как старые приятели, на старой, закопчённой кухне, отпивали из щербатых кружек, заедая какими-то тощими тёмными рыбками, кальмарами. В кастрюле бурлила вода, перемешивая розовые тельца креветок.
