– Да, конечно.
– Рад, что помогаете. У нас сегодня проблемы с транспортом. Хотел попросить сопровождать Любовь Семёновну, нашего лучшего семейного психолога. Вы свободны?
– Да, рад быть полезным.
– Тогда дам адрес, контакты. Она через полчаса освободится. У меня просьба, Любовь Семёновна уже в возрасте, а в семье может быть всякое. Просто поберегите её… как мужчина.
– Да, я понял.
– Спасибо, Антон, – уже на бегу.
Кто-то сунул в руки листовку – объявление с портретом мальчика. Совсем малыш с огромными светлыми глазами.
Глава 14
Кислицин припарковался у кризисного центра. В ожидании психолога, листал новостную ленту.
– Кавалер, кавалер, – лукавое лицо пожилой женщины заглядывало в окно машины.
– Галантный, – улыбнулась попутчица уже в салоне. Десятки морщинок смеялись, танцуя на лице. – Давайте знакомиться, Любовь Семёновна.
– Антон. Антон Кислицин. Мне очень приятно.
– А уж как мне приятно. В моём возрасте, молодой человек, надо дорожить каждым мгновением с таким кавалером, – даже шляпка кокетливо заиграла полями.
– Едем?
– С ветерком! Что у нас сегодня? Серёженька звонил. Пропал мальчик? Неужели сутки никто даже не вспомнил про одиннадцатилетнего ребёнка?
– Про отца ничего не известно, а мать вернулась поздно. Обычно мальчик самостоятельно уходит в школу. Похоже, где-то гуляла накануне, учительница говорит, что разбудила родительницу.
– Понятно.
Дом Симаковых ничем не отличался от соседей-пятиэтажек, выстроенных в промышленный бум шестидесятых. Такие дома строили предприятия для сотрудников. Типовые малогабаритные квартиры, уютные зелёные дворики, сотни окон, запылённых городской трассой, узкие лестничные пролеты, облезлые подъездные стены. Нужная квартира оказалась незапертой. На приветствие никто не вышел. Симакова, в окружении каких-то женщин, находилась на кухне.
– Дорогие дамы, я – семейный психолог. Приехала, чтобы помочь в поисках Ильи. Мне надо поговорить с мамой, – взяла инициативу в свои руки Любовь Семёновна.
– Ну я мать, – откликнулась сидевшая в самом углу.
Мутный взгляд, спутанные волосы, опухшее лицо – всё выдавало алкоголичку, а не страдающую родительницу.
– Пойдемте в комнату, нам надо побеседовать приватно, – психолог проявила твёрдость.
Симакова дала себя увести. По дороге Любовь Семёновна сделала знак Антону остаться на кухне.
– Налить? – оживилась потрёпанная блондинка, примеряя роль хозяйки.
– Не стоит, – Кислицин не без отвращения присел за липкий стол.
– Не приставай, Юлька. Не видишь что ли – брезгует, – коротко стриженая брюнетка выпустила струйку дыма.
